Грациозно съедают на закусь судачка…
Итак, покружив между проступающими из синей дымки Химпер-Мифа Кремляндскими казематами, плавно захожу на посадку. Картина Пустодиева «Масленица». Четверг Масляной недели – Разгуляй, самый разгар праздника! Лёгкий морозец, последние дни зимы по древляндскому календарю – канун Весеннего Равнобденствия. Во вчерашней серии мифа Марена-Зима колдовскими чмарами добилась от Дваждьбога-Весеня согласия обручиться с ней любовью заклятой и проклятой. А какая ещё может быть любовь в мире миражей?
А сегодня народ ожидает приезда на Чёрной Тройке в окружении Чёрной Семёрки самого Чёрного Туза – Семика-Кощуя Всехсмертного и похищения им новобрачной. А значит, будут тройки, скачки, умыкания голо-систых курсисток и румяных гимназисток, пьяных от мороза и просто пьяных, выпиводка и закапустка. Короче, полный Разгульдяй: Московонь блатозлавая…
И тут слетает мираж моей серебристо-чёрной фланерины, а из неё выползает пропахшее бензодримом Чудо-Юбище в чёрной коже, крагенах и огромных лупоноглазых очках…
Пришествие Кощуя-Антихриста, о котором так давно, долго и надоедливо зудели три этапа реболюционеров-апокаплептиков, свершилось! Площадь в одно мгновенье опустела, оставив меня в крайнем недоумудрии. Пока я двусмысленно разминал свои затекшие мистические члены, нарезая круги окрест, и размышлял, куда мог подеваться из моего воображания народ, тревожно зазвонили Сорок Сороковин. Одновременно жутко завыли собаки в подворотнях. Звон постепенно нарастал и вскоре усилился до такой степени, что превратился в сплошной гулдёж, от которого начали рушиться некоторые здания и мостовины.
К счастью, их примеру последовали и сами колокольни, начиная с Царь-колокола на Йоханаане Великом, иначе мой визит закончился бы погребением моего сто семнадцатого симультида под обломками Первопреставленной. Царь-хлопушка от неожиданности стала палить сама собой после векового гемороического молчания, расстреляла лоточников и лопнула от державной гордости, а пьяные гимназистки разлетелись по подворотням.
Но далеко не все были смертельно обспуганы этим совершенно непредподлежащим визитом с неба моего разгулявшегося вооброжения в этот отнюдь не простой для приземлений на самопальных фланеринах реболюционно-хронологический огрызок времени.
На площади шныровался со своей боевой залёт-компанией Вечный Аджид реболюцион-обхранки, привычно промышлявший посреди всеобщего расслабона с ацкой вздрыбулиной в заподмышках. Он распространял окрест тончайший амбро-мат страсти провакцинации бунта, бесплощадного и обсукровленного.
Узрев приземление апокаплектического асса, он быстро сори-ентировался в метафизике правдославного анархеомодерна, и через несколько мгновений я с мешком во рту и кляпом на голове, в санях на тройке вороных уже мчался в некое ещё неведомое мне, но уже такое вонючее поп-эсеровское будющее…
Вечный Аджид
– А сейчас, господа, мы и проверим, кто нам так подозрительно вовремя ниспослан Небом: настоящий Мойша-Ах из Ордена Снов Хиона или так себе, рядовой смертник-мистифиатор?
Языки пламени в камине огромной сводчатой залы выхватили из тёмной группы фигур физиогномию моего похитителя. Высокий толстый господин в чёрной полумаске с круглым усатым фейсом, очень похожим на Петруся Хромановича с парсуны начала 18 века от Рождества Скалли-Геррова, достал из внутреннего кармана чёрного сюртука внушительных размеров ребольверину и откинул барабан…
Где-то я эту котовскую рожу уже видел, и совсем недавно видел! Ну, да ладно, авось вспомню по мере погружения в это очередное сновидение наяву, точнее – по мере выгружения из оного…