– Сейчас он уже съехал?

– Не думаю, но, видимо, вот-вот рассчитается.

– Мне необходимо с ним поговорить.

– Сейчас проверю, у себя ли он.

– Кто занимал номер до Блока?

– Надо посмотреть. Комната оставалась свободной дня три, наверное.

– А как насчет помещения с другой стороны? Номер триста двадцать третий?

– Когда мы нашли тело, он был свободен, но предыдущую ночь там провела юная парочка из Голливуда – некие мистер и миссис Лесли Смит.

– Посмотри их адрес. Проверь, находится ли этот Блок в номере. Мне надо с ним потолковать. Запечатай конверт и запри в сейф.

Кашинг ушел и на сей раз отсутствовал минут пять. Он вернулся в сопровождении элегантного человека, которому, видимо, едва перевалило за тридцать. Человек сиял улыбкой и прямо-таки источал уверенность в себе.

– Это мистер Блок, наш гость из номера триста девятнадцать, – сказал Кашинг.

Блок не стал тратить время на продолжительные расшаркивания. Его губы сложились в обаятельную улыбку, и он сердечнейшим образом потряс руку Селби.

– Счастлив познакомиться, мистер Селби. Прежде всего хочу вас поздравить с победой на самых боевых выборах за всю историю этого графства. Я работаю здесь уже несколько лет, и во многих местах мне доводилось слышать, как блестяще вы провели кампанию. Меня зовут Карл Блок, и я работаю в компании, занимающейся оптовой торговлей металлическими изделиями. Здесь я появляюсь регулярно, раз в месяц, открываю свой штаб в отеле на пару дней и работаю в близлежащих пунктах. Чем могу быть вам полезен?

Блок вел себя вполне дружелюбно. Оценивая его, Селби понял, почему так блестяще шли его торговые операции, а также что из него будет практически невозможно выудить какую-либо информацию.

– Вы въехали в гостиницу вчера утром, мистер Блок?

– Абсолютно точно.

– Примерно в какое время?

– Я в тот день поднялся довольно рано. В наши дни преуспевает тот, кто активно ищет клиентов. Лучшее время для работы с мелкими дельцами – между восемью и девятью тридцатью утра. Лавочки открываются около восьми. Но настоящая торговля не идет до девяти. Более крупные предприятия имеют служащих, которые открывают магазины; сами же управляющие появляются не раньше девяти, до девяти тридцати просматривают почту, поэтому самое лучшее время для общения с ними – от девяти тридцати до одиннадцати тридцати утра.

Я все это рассказываю, мистер Селби, чтобы вы поняли, почему я поднялся так рано. В гостиницу я прибыл около семи. Из Лос-Анджелеса выехал незадолго до пяти – прямиком из постели в машину. Здесь я принял ванну, побрился, несколько освежился, проглотил чашечку кофе и встретился с первым клиентом в восемь.

– Не доносился ли до вас необычный шум из соседней комнаты?

– Абсолютно ни звука.

– Благодарю вас, – сказал Селби. – Это все.

Он кивнул Кашингу и добавил:

– Я отправляюсь к себе в офис, Джордж. Не делись ни с кем информацией, пожалуйста.

Кашинг проводил его до самого выхода из гостиницы.

– Послушай, Дуг, – сказал он, – это естественная смерть. Нет необходимости прорабатывать версии, и я прошу: держи то, что ты узнал о мисс Арден, в секрете.

Селби обратился к своему заместителю Фрэнку Гордону:

– Фрэнк, я бы хотел, чтобы вы подняли все материалы по делу о наследстве Перри.

– Думаю, я сразу смогу ввести вас в курс. Я знаком с Джоном Бэггсом – адвокатом Герберта Перри. Как-то мы обсуждали с ним все детали.

– Прежде всего меня интересуют факты.

– Чарльз Перри сочетался браком в городе Юма с Эдит Фонтейн. Брак не считается законным, поскольку Перри получил лишь предварительное решение о разводе. У него возникла ложная идея, что он может уехать из штата и жениться. У Эдит Фонтейн был сын от предыдущего брака – Герберт Фонтейн. Он изменил фамилию на Перри. Перри и его жена погибли в автомобильной катастрофе. Если брак считается недействительным, то вся собственность отходит к Франклину Перри, ветеринару, брату Чарльза. Если же брак законный, большую часть наследства в случае смерти Чарльза должна унаследовать Эдит, а Герберт, в свою очередь, – ее единственный наследник.