Селби неопределенно махнул рукой:

– Просто мелочи выпадали из общей картины.

– Прошу тебя, не скромничай. Если ты мне не расскажешь, я пойду к шерифу, он-то мне все выложит.

– Ладно… Я заметил его носки. Они были такого качества, что никак не вязались с твидовыми обносками. Заметил маникюр на ногтях. Потом обратил внимание на дорогие заказные ботинки. Конверт в кармане пиджака был десятилетней давности.

– Иными словами, если бы не ты, никто ничего бы не предпринял?

– Ну, я бы этого не сказал.

– Зато я говорю, – улыбнулась она, – даже напишу.

Подойдя к двери, она задержалась на самом пороге.

– А почему, собственно, Кармен Фрилмен упала в обморок? Труп что, страшно изуродован?

– Не надо печатать об обмороке. Пока, во всяком случае.

– Почему?

– Понимаешь, если в газете чуть-чуть перестараются, пойдут сплетни, что их связь была более интимной, чем в действительности. А ведь она вышла замуж всего четыре месяца назад. Так что будет куда спокойнее, если газеты Лос-Анджелеса не пронюхают про обморок.

– Ты хочешь сказать, что, если я им ничего не скажу, сами они ничего не узнают?

– Совершенно верно.

Сильвия вторично повернулась к выходу:

– Ты крепкий орешек, Дуг, и чертовски предусмотрительный парень.

Билли Рэнсом, городской судебный исполнитель и бывший шеф полиции Лас-Алидаса, добродушный верзила, вышел навстречу машине шерифа.

– После вашего звонка я сразу вышел на крыльцо, – сказал он, понизив голос. – Давайте не будем разговаривать здесь. Я не хочу, чтобы она знала, что я уезжаю. Каждый раз, когда бывают ночные вызовы, она воображает, что меня убьют. Мы можем…

Из-за плотной занавески на окне раздался высокий женский голос:

– Валяйте, продолжайте говорить прямо на пороге. И не воображайте, что вам удастся незаметно улизнуть. Билли Рэнсом, пора бы тебе запомнить, что меня не обманешь! Это вы, шериф?

Брэндон, усмехнувшись, добродушно прогудел:

– Все в порядке, миссис Рэнсом, нам тут надо проверить одну машину.

– Ладно, присматривайте за Билли, – сказала она. – С него хватит нарваться на пулю. А он слишком большой, чтобы в него не попали.

Брэндон хлопнул Рэнсома по плечу:

– Мы можем и здесь поговорить. Один парень из Оклахомы напился и украл машину, зарегистрированную на имя Роберта К. Хинкла, проживающего в доме 605 по Честнат-стрит. Хорошо бы его найти. Машина разбита, в аварии погиб бизнесмен из Лос-Анджелеса. На машине оклахомский номер. Прописка в Лас-Алидасе временная.

– И это все? – раздался женский голос.

– Практически все, – заверил ее шериф.

Они услышали, как зазвенели пружины матраца.

Миссис Рэнсом сказала:

– Ладно, Билли. Отправляйся. И больше не пытайся меня провести. Слышишь?

– Да, дорогая.

– Если бы я проснулась и увидела, что тебя нет в доме, я бы очень беспокоилась. А теперь отправляйтесь, я хочу поспать до вашего возвращения.

– Да, дорогая.

Они направились к машине шерифа.

Селби негромко сказал:

– В этой истории много странного, Рэнсом. Что вам известно о Хинкле?

– Ровным счетом ничего. Думаете заглянуть по этому адресу?

– Не помешает.

Они сели в полицейскую машину. Стук захлопнувшейся дверцы прозвучал в ночной тишине, как взрыв.

Рэнсом, взглянув на светящийся циферблат часов на щитке управления, произнес:

– Без десяти два. В это время полагается быть дома. Поехали. Первый поворот направо, потом прямо. Через пять кварталов начнутся пятисотые номера по Честнат. Еще один поворот налево – и нужный дом – второй от угла.

Дом оказался небольшим калифорнийским бунгало с подъездной дорогой к гаражу. Он был погружен в темноту. Узкие дорожки напоминали призрачные ленты, отражающие свет уличных фонарей, а строения – мрачные надгробия, хранящие неразгаданные тайны.