Я пересек мост, отделяющий автобусное кольцо от всего остального мира, и обогнув церковь с примостившимся к ней рынком, углубился в район, состоящий в основном из древних, дореволюционных построек. Тем самым я намеревался срезать крюк, который делает дорога, прежде чем устремиться прочь из города. В детстве мы часто устраивали здесь свои игры, и проводили целые дни напролёт, гоняясь друг за другом, или совершая дерзкие вылазки на огороды предполагаемого противника. Я знал здесь каждый закуток, каждую дырку в заборе, любой чердак мог стать мне надежным убежищем, задумай я поиграть в прятки или спрятаться от правосудия. При желании и достаточном количестве времени я, думаю, смог бы выбраться отсюда даже с завязанными глазами.

Я перешел по доскам грязную канаву, появившуюся судя по всему, не так давно, обошел угол небольшого, трехэтажного дома и, нырнув в одну из многочисленных арок, вышел....

м-м…да. И куда это я вышел? Я удивлённо огляделся. Место, в котором я оказался, было мне незнакомо. Кирпичное, четырехэтажное здание, с двух сторон увенчанное башенками в готическом стиле, с давно высохшем фонтаном…. Не было здесь такого. И этого сада, с выступающими из-за увитой плющем ограды древними дубами, его тоже не было. Не могли мы, изучившие наизусть здешние места, пропустить такое, никак не могли. Но вот я стоял перед этим великолепием, мог запросто лицезреть его, мог даже подойти потрогать и.... Я не помнил его. Просто не помнил. Мне захотелось ущипнуть себя, что я и сделал, но это не помогло. Всё осталось на своих местах, включая меня в полустолбнячном состоянии. Я почесал ухо. Оставалось только предположить, что некоторые воспоминания моего детства всё же не сохранились. Иначе откуда здесь этот дом? Да еще и с фонтаном в придачу? Не выросли же они, словно грибы? Особенно сад. Ну, построить дом и придать ему такой вид, словно тот пережил не одну войну, это, при наличии денег, ещё можно. Но вырастить дубы… Такое не под силу даже специалистам по садово-парковой архитектуре. Значит, с памятью моей что-то стало.... Ну да. И кроме того, как это не нелепо звучало, выходило, что я заблудился. Конечно, ничего страшного в этом не было, всё-таки город, он не тайга, как-нибудь выбрался бы, но всё же подобное положение вещей сбивало с толку. Самым разумным в сложившейся ситуации было бы обратиться за помощью к местному населению, но как назло, в поле зрения никого не наблюдалось. Я уж было совсем приготовился идти куда глаза глядят, но тут из-за поворота показалась повозка, в которую был запряжен здоровый мерин. Такие я видел только в деревне. Телега не спеша приближалась, и вскоре я смог различить сидящих в ней старичка и старушку. Их милые выражения лиц, напоминали картинки из детских книжек. Старички о чём-то оживлённо болтали, и старушка стабильно заливалась смехом, произнося при этом что-то вроде: "Ну ты, дед, даёшь!" и довольно качая головой, так что создавалось впечатление, что у них первое свидание, а не длинная совместная жизнь. Хотя, может так и было, я не знал. Я вышел навстречу подъезжающей телеге и поздоровался. Старички ответили тем же. Дедуля сказал лошади: «Тпру!», и телега остановилась.

– Извините, – обратился я к старичкам, – вы не подскажите мне, как добраться до…. – Я хотел было сказать «до дороги» или даже «до автострады», но поскольку дорога была и здесь, на том месте, где мы стояли, и старички попросту могли не понять, рискнул: – До прокуратуры?

Старички воззрились на меня ясными взглядами людей, чьё знакомство с правоохранительными органами не распространялась дальше местного участкового, с которым в воскресенье вместе ловили рыбу, а потом вместе глушили водку. Дед беспомощно взглянул на старушку, но та хлопала широко раскрытыми глазами и молчала. Дедок повернулся ко мне: