Ругнувшись про себя в адрес неизвестной мне особи женского пола, я встал и подошел к двери. Сквозь щель в дверном проеме я разглядел пустой коридор и подумал, не повторить ли мне попытку, но в очередной раз мне помешали. На этот раз сам Воцйоб в компании какого-то долговязого типа лет сорока с лишним с резкими угловатыми чертами лица и каким-то ленивым, совершенно безучастным выражением на этом лице. Старший следователь что-то втолковывал этому типу, а тот только кивал, время от времени отвечая односложными, неброскими фразами.

По обрывкам разговора, которые мне удалось услышать, речь шла о поездке куда-то то ли в город, то ли за город. Воцйоб интересовался, сможет ли долговязый вернуться до обеда, на что тот отвечал, что не знает, что все это зависит от шефа и что тому взбредет в голову. Из услышанного я сделал вывод, что долговязый, вероятнее всего, является местным водилой и занимается перевозкой не кого иного, как здешнего прокурора. На что его пытался напрячь следователь, я так и не понял, но, собственно говоря, меня это не особо и волновало. Больше всего меня беспокоил вопрос: долго ли Воцйоб собирается торчать у дверей своего кабинета, и не хочет ли он от них уйти куда-нибудь подальше. Приклад на окне так и притягивал меня, требуя уделить его изучению максимум внимания, и только наличие старшего следователя делало мои планы неосуществимыми.

– А если хочешь, я тебе своего стажера дам, – донесся до меня голос Воцйоба, и я мгновенно навострил ушки.

– Стажера? – в голосе долговязого появились первые признаки хоть каких-то эмоций, хотя и не понятно каких. – Какого стажера?

Ответ Воцйоба я не очень хорошо расслышал, но, вероятнее, он излагал долговязому историю моего появления в здешних краях и конкретно в его кабинете. По всей видимости, сведения, изложенные старшим следователем, вызвали у долговязого определенный интерес, и он с любопытством заглянул в ту же самую щель, в которую (только с другой стороны) смотрел я.

Я быстро сделал вид, что поглощен изучением каких-то бумаг, и занимался этим, пока не почувствовал, что с той стороны на меня больше никто не смотрит. Тогда я снова перевел взгляд в коридор, но в поле зрения никого не увидел. Воцйоб и долговязый переместились ближе к лестнице, и голоса их стали значительно тише. В итоге, я так понял, они о чем-то все-таки договорились, поскольку старший следователь сказал:

–Ну и ладненько.

После чего, к моему немалому разочарованию, вернулся в свой кабинет.

Я снова сделал вид, что поглощен изучением уголовных дел и прореагировал только тогда, когда следователь зашел в свой кабинет.

– Чего читаем? – поинтересовался Воцйоб.

– Да так… – уклончиво ответил я, поскольку и сам не очень хорошо понимал, что за труд находится у меня в руках. Вероятнее всего, это был какой-то материал проверки, поскольку картинок в нем не наблюдалось. В уголовном деле, по моему глубокому убеждению, картинки или фотографии обязательно должны были присутствовать.

– Хм, – сказал Воцйоб. – Ладно. Просвещайся пока. Через пару часов, возможно, съездишь со Степанычем в город за экспертизой. Степаныч – это водитель шефа, я только что с ним разговаривал. Он тебя туда подбросит.

– А обратно? – сразу же решил побеспокоится я.

Перспектива поехать в город сама по себе мало меня радовала, а уж возвращаться оттуда своим ходом мне совсем не улыбалось.

– А обратно – как получится, – сказал Воцйоб, выдав мне сразу самую мрачную перспективу.

– Как же я обратно экспертизы повезу? – все еще пытался я воззвать к голосу разума старшего следователя.

– В сумке, – сказал Воцйоб, видимо, недоумевая, что за бестолковый стажер ему попался.