И дядька довольно закряхтел. Я тоже улыбнулся. История алкаша напомнила мне одну хохму, произошедшую с моим приятелем, когда тот решил срезать путь и пройти через старое заброшенное кладбище, и как на этом самом кладбище подошла к нему древняя старуха. Протянула моему товарищу руку и сказала: «Дай мне руку, сынок!» Что было потом – знакомый помнил смутно, но дырку в заборе, проделанную его телом, он еще долго демонстрировал всем желающим, пока ее не заделали. Что мы так и не смогли уяснить в этой истории, так откуда взялась на кладбище ночью старуха, и кем она являлась на самом деле. В оживших мертвецов никто из нашей компании, включая самого виновника происшествия, не верил. Пострадавший склонен был считать, что старушка просто заблудилась и никак не могла самостоятельно выбраться с погоста, так что никакой чертовщины и потусторонщины в произошедшем не было. Но вот на вопрос: «А что же ты не подал ей руку?», отвечал мой приятель довольно странно: «Ага! – говорил он, делая большие глаза. – Я ей руку подам, а она меня в могилу и утащит!» В общем, логика была достаточно странная. Хотя, сама история была веселая и долго потешала у нас народ.

Пока я вспоминал эту историю, мы подъехали к Арке и въехали на территорию нашего городка. Я, почему-то, решил, что мы поедем сразу к прокуратуре, но УАЗик повернул наверх, по направлению к моргу.

Когда мы въезжали на территорию больницы, мимо нас навстречу проходили две бабульки, которые, естественно, не могли не заинтересоваться, что же находится в прицепе нашей машины. Поскольку поребрик тротуара при въезде на больничную территорию значительно поднимался над уровнем асфальта, бабулькам удалось рассмотреть все достаточно подробно. Я не без удовольствия наблюдал, как изменяются выражения их лиц, благостно хлопотливые и праздные, и как бабульки, крестясь, спешат прочь.

«Нехрен смотреть, куда не надо!» – подумал я, вспоминая вот таких же точно бабулек – своих соседок по подъезду, которые вечно совали свой нос куда не следует.

Впрочем, старушки – это мелочи. От них я всегда мог отделаться. Сложнее было отделаться от старшего следователя. Едва мы подъехали к моргу, этот нехороший тип хотел привлечь меня к делу перетаскивания трупа. Я наотрез отказался. Следователь ничего мне не сказал, но по нему было видно, что он недоволен.

Труп снова переместили менты, которым слегка помогал вышеописанный алкаш. Мне показалось, что у них все получилось просто замечательно, так, словно они только этим и занимались всю жизнь, и мое вмешательство точно бы все испортило.

Я хотел было высказать это все старшему следователю, но, посмотрев на выражение его лица, решил, что не стоит. Я еще некоторое время потоптался в стороне от происходящего, затем решил, что время подошло и обратился к старшему следователю.

– Я, пожалуй, пойду, – как данность сообщил я.

– Пойдешь? – переспросил Воцйоб. – Домой?

Я кивнул.

– Ну иди, – неожиданно быстро согласился следователь. – Завтра не опаздывай.

– Хорошо, – согласился я и отправился домой.

Уже уходя я услышал, как следователь договаривается с судмедэкспертом о встрече, и на вопрос водителя милицейского УАЗика: «Куда едем?», устало отвечает: «На работу».

Я подумал, что, наверное, нелегко работать следователем прокуратуры, и для себя решил, что лично я никогда заниматься этим делом не буду.

Я вышел за пределы больницы и отправился вверх по улице к своему дому. На улице был теплый летний вечер. Золотистые лучи солнца путались в ветвях деревьев и медленной медвяной влагой растекались в воздухе. Кругом прогуливались влюбленные парочки и веселые компании.