Из приемной вели две двери. На одной из них, левый от меня, значилось "Зам. Прокурора", на другой, что справа, стояло оно, заветное: "Прокурор".

И всё же я не спешил шагнуть в правую дверь. И дело тут не в повышенный робости. Просто по собственному опыту я знаю, что большинство вопросов в подобных учреждениях решается не на высшем уровне, а на уровне всевозможных заместителей. Так происходит у нас, на юридическом факультете. Своего декана я, например, в глаза не видел, зато с двумя его с замами я был знаком даже чересчур хорошо. Помню, один меня целую неделю мурыжил, прежде чем заявить, что вопрос находится не в его компетенции. Я ему потом хотел за это шины проколоть, но в результате ограничился тем, что подлил ему слабительное в кофе и намалевал на машине голых тёток. Этому уроду потом целую неделю на метро пришлось ездить. Лучше от этого он, правда, не стал. Скорее, наоборот. Более того, даже отыгрался на нашем курсе, заставив многих ходить к нему на зачет по три-четыре раза. В общем, урод был еще тот.

Поэтому, помятуя об этом неприятном опыте, я всё-таки решил обратиться непосредственно к вышестоящему начальству, минуя всех его замов, тем более что в этом мне вроде никто не препятствовал. Как водится, я постучался, и не дождавшись никакого ответа, открыл дверь. Намеревался я это сделать мощным, уверенным движением, после чего собирался гордо явиться перед грозные очи прокурора, мол: "Нате, принимайте!", но дверь запнулась где-то на полпути, чуть-чуть проползла, скребя пол, после чего окончательно застопорилась. Так что пришлось протискиваться в образовавшуюся щель боком, в итоге сначала проникала моя голова, а затем к ней присоединилась остальное тело, безуспешно пытаясь сдвинуть с мертвой точки неподвижную дверь. Ввалившись таким образом в кабинет прокурора, я остановился и осмотрелся.

Длинный, чёрный, покрытый пластиком стол для заседаний и несколько подвижных кресел вокруг него – первое что бросилось мне в глаза. Затем такой же отделки шкафы, сервант, зелёные портьеры, темная бархатная занавесь на противоположный окну стороне кабинета и ковёр. И всё. Прокурора на рабочем месте не оказалось. Я посмотрел туда-сюда, но тоже безрезультатно. Я был озадачен. Куда все подевались? Самый разгар рабочего дня, а они слоняются неизвестно где! Ну, ладно бы шлялись, когда меня не было, но я-то здесь, вот он я. Ау! Люди! Где вы? Неужели вас не беспокоит, что у вас могут что-нибудь спереть? Ведь на самом деле, заходи добрый человек, бери что хочешь. А ведь это прокуратура, а не свалка мусора, и при желании стащить тут можно очень и очень много интересного. Увезти, а потом продать. Кстати… Я пошарил взглядом на предмет того, что здесь можно утащить, и неожиданно взгляд мой наткнулся на тёмную занавеску в дальнем конце кабинета. Ха! А это здесь зачем? Как-то не очень эта деталь вписывалось в общую обстановку кабинета. Если только за ней… Я обратил внимание, что занавеска слегка колышется, словно от сквозняка, а вслед за этим услышал приглушенный звуки не то возни, не то ещё чего-то в этом роде. Судя по всему, за занавеской была ещё одна дверь, и, скорее всего, прокурор находился где-то там. А если он там, то всё, что нужно, это отдернуть занавеску или лучше громко позвать. Если конечно…

Взлохмаченная мужская голова, за которой смутно угадывались оголённый мужской торс, вынырнула из-за занавески. Вид головы был крайне недовольный.

– Тебе чего? – придирчиво осведомилась голова, пытаясь так извернуться на шее, чтобы разместиться по отношению к плечам под углом в 90 градусов. Рискованный трюк, надо сказать, особенно если в вашем роду никогда не значилось удавов. Я немного растерялся. Как-то не так представлял я себе посещение прокурорского кабинета.