– Должно быть, его очень печалит скорое прощание с сыном. Ведь он в этом году перемещается в другой мир, – принялась рассказывать друзьям Твинкл.

– Да, я знаю этого мальчика, он ничего, – одобрительно кивнула Ману.

– Так вот, идет он по улице, – продолжила Твинкл, – и вдруг слышит, как мистер Крадж, наставник из Центра Полетов, кричит ему: «Поздравляю, сынок-то совсем большой.» А потом прибавил: «Да здравствует свобода! Да, Прэнтис?», – ну вы знаете, такая присказка, которую все друг другу говорят перед Балом Огней. И тут Крадж как начал хватать ртом воздух, словно хотел его выпить – чуть было не задохнулся! Все вокруг смеялись, конечно – думали, он так шутит. А я смотрю, глаза у Краджа бешеные, и руками так машет, машет – ну точно напуган до смерти! Разумеется, потом ему помогли, но никто не мог взять в толк, что же случилось. А я уверена – дело неладно. – Твинкл взволнованно вытаращила глаза и, нагнувшись поближе к друзьям, прибавила взволнованным шепотом: – Но перед тем, как это случилось, Прэнтис тихо сказал: «Да захлебнитесь вы вашей свободой!» Вот Крадж почти и…

– Да уж, – хором протянули Ману и Прокофий, после чего оба задумчиво уставились в меню.

Остаток дня Прокофий провел возле башни Тельмана. Теперь он еще более старательно следил за каждой мыслью, – из головы все не шла эта история с Краджем.

Неожиданно в кустах позади него что-то шевельнулось. Прокофий вздрогнул. Но, к счастью, это оказалась Ману.

– Он не может не попрощаться со мной! – воскликнула она, разумеется, имея в виду Тельмана и свой предстоящий Бал.

Но, Прокофий, кажется, знал, что сможет поднять ей настроение:

– Идем, покажу кое-что.

Они поднялись на самый верх башни Тельмана, где в воздухе парила огромная рука. Поглядев на нее, Ману загадочно усмехнулась:

– Неплохо. Но думаю, вот так будет чуть лучше. – И она сплела пальцы руки в фигу, вовсе не используя при этом никаких волшебных талантов.

***

Из-за всех этих поисков у Прокофия не оставалось времени на размышления о Волшебной Лавке, к тому же он так и не смог понять, где тот особенный дар, который ему обещали прозрачные торговцы. По совету мамы, он предпочел не думать о цене, которую незаметно для себя уплатил за таинственную карту.

Мистер Фарадей так и не узнал об их прогулке – Прокофий твердо держал свое слово. Но в последнюю ночь перед Балом, когда мама зашла к нему в комнату, чтобы пожелать добрых снов, Прокофий все-таки не удержался и спросил, почему это должно оставаться секретом.

– Видишь ли, твой отец… вроде как недолюбливает этих торговцев, – призналась мама.

Прокофий сначала очень удивился, но затем подумал, что разделяет его чувства.

– Знаешь, многие считают, что на самом деле торговцы обманывают покупателей.

– И папа тоже?

– Полагаю, это потому, что я так и не смогла узнать, в чем заключался мой дар. Честно говоря, я до сих пор не уверена, забрала ли я из Лавки хоть что-нибудь. Вот отец и думает, что все это сказки… – Миссис Фарадей тихонько засмеялась, но Прокофий различил долю грусти в ее нежной улыбке. – Но это вовсе не так. Несмотря на то, что твой дедушка никогда никому не рассказывал, что получил от торговцев, – да, он тоже побывал там, когда был маленьким, – поспешила добавить мама, заметив изумление Прокофия, – сам он точно знал, что приобрел, и с радостью это использовал.

– А торговцы могут продавать людям вещи? – поинтересовался Прокофий, размышляя о броши Тельмана.

– Думаю, да. Наверное, все зависит от человека: кому-то нужнее таланты, кому-то, возможно, события, а кому-то вещи… Торговцы в этом разбираются.

– Но откуда они могут знать?