– Добрый день, – поздоровался Царевич. – Ядвига Васильевна?

– Просто Ядвига. Вешайте куртку и проходите, – кивнула хозяйка, возвращаясь в комнату.

Иван заметил, что женщина слегка прихрамывает, и подумал: «Нелегко ей, наверное, ходить на шпильках».

Царевич прошёл в кабинет. Из больших окон открывался живописный вид на парк, раскинувшийся вдоль речной излучины. Мягкий голубой оттенок стен заполнял пространство воздухом. Мебель явно дорогая, из натуральных материалов. Иван мысленно кивнул, интерьер в скандинавском стиле очень подходил его хозяйке. Сочетание практичности и эстетической привлекательности.

Ядвига молча указала на светло-серое жаккардовое кресло, утопающее в пушистом ковре с геометрическим узором. Сама же она расположилась за небольшим письменным столом, где кроме ноутбука ничего не было.

Ядвига внимательно смотрела на Царевича, Иван тоже не торопился начать договор. Он заметил, что психологиня так и не поздоровалась с ним. И вообще тут все странные какие-то. Секретарь по телефону отвечал так, будто делал одолжение. Теперь вот эта, похоже, зазвездившаяся. В квартире витал манящий запах хорошего кофе, а ему даже не предложили.

Иван упрямо разглядывал стену на спиной психологини. Начинать сразу жаловаться не хотелось. А о чём другом говорить – не понятно. Затянувшуюся паузу нарушало тиканье часов в прихожей, отчётливо слышное через открытую дверь. В кабинете часов не было. На невидимых полках расположились книги. Иван скользнул взглядом по корешкам, все на профессиональную тематику. Прямо за головой Ядвиги висела большая странная картина. Нарисованная настолько реалистично, что Иван сначала решил – фотография. Но нет, это была именно картина, и на ней был нарисован дом. Не то чтобы дом, какая-то полуразвалившаяся хибара посреди болота.

– Любопытная у вас картина – не выдержал Царевич.

– Интересуетесь живописью? – Ядвига приподняла бровь.

– Не то, чтобы очень, – Иван замялся. Зря он начал разговор с этой темы.

Ядвига развернулась в кресле лицом к картине. Затейливый узел, стягивающий светлые, почти белые волосы в строгий пучок, на мгновенье отвлёк внимание Ивана.

– Это мой домик… Дачный… Он мне дорог, как память. От прабабушки достался. Вместе с ходиками, вы их в прихожей видели, – в голосе Ядвиги промелькнуло что-то ностальгическое.

Иван снова взглянул на картину. Высокая лестница, ведущая в дом, выглядела так же стрёмно, как и сама хибара.

Иван представил, как психологиня ранним утром, с чашечкой кофе и на шпильках выходит из дома. Нижняя петля отваливается от двери, и та со стоном опирается на косяк. Ядвига, не обращая внимания на жалобы пострадавшего предмета интерьера, делает первый шаг. Мшистая, полусгнившая ступенька с ехидным треском подламывается. Ядвига, выставив руки вперёд, скатывается с лестницы как с горки, оставив в ступеньке туфлю с застрявшей шпилькой. А чашка, уже без кофе, падает на затылок, прямо на этот вычурный узел.

Ядвига тем временем снова развернулась к Ивану. Её взгляд стал колючим, а голос пресекал любую попытку пошутить:

– Кстати, очень способствует воображению. Особенно через полгода отшельничества.

Иван поперхнулся от неожиданно открывшейся перспективы:

– Странный фундамент у вашего домика. А где он находится?

– Вы ведь не планируете туда отправиться? – задала встречный вопрос Ядвига и, получив утвердительный кивок, подняла крышку ноутбука.

– Итак, вы – Иван Царевич, популярный писатель. На текущий момент издано аж сорок две книги. Хм, неплохо.

Ядвига оторвалась от экрана и с интересом взглянула на Ивана:

– И что, вы правда Иван Царевич?