Конечно, то касалось лишь горожан, которые бодро шагали или ехали в том же направлении, что и сам алхимик. Другие же, спешащие по своим делам, или просто унылое бредущие неизвестно куда, могли отличаться и в худшую сторону. Попадались даже откровенные оборванцы, которые уже не могли или не хотели привести свою одежду в порядок. Покрытая грязью и дырами, та явно переживала не лучшие свои времена, и её хозяева выглядели не лучше, отравляя воздух вонью грязи, давно не мытого тела, и дешёвых напитков. Да, честные граждане Брокка обходили подобных личностей и быстро оттесняли их в сторону, к переулкам… Но Отто не помнил, чтобы в предыдущий его отпуск такие вообще смели показываться на главной дороге.

Тряхнув головой, Истязатель Смерти отогнал нежелательные мысли, отравляющие его обычно позитивный настрой нотками отчаяния. Да, как военный, он кое-что знал о печальной ситуации на фронте… На всех фронтах, вообще-то. Но, как урождённый механик, пусть и пошедший по пути работы с мёртвой плотью, он видел своё родное королевство как некий исполинский, запредельно сложный механизм. В этом механизме у него, Отто Цайта, была своя роль – вместе с коллегами работать над новыми видами оружия, способными принести Кригмарку долгожданную победу. У тех же, кто должен был беспокоиться о судьбах народа и решать его проблемы, роли были иные, и никак с его не пересекались.

Его старый армейский товарищ и, по сути, единственный настоящий друг, такой подход не одобрял. Солдатом он был отличным, и дело своё знал исправно, но любил пожаловаться на бездарность командования – особенно, после пары-другой пропущенных совместно кружек. В таких ситуациях алхимик обычно лишь слушал да поддакивал, не особо много запоминая из крамольных речей Улириха. Ну и, разумеется, его честному характеру претила бы сама мысль сдать за такое друга на руки страже – даже если бы она к нему когда-нибудь и пришла, чего на самом деле не случалось.

Наконец, бедные, и уж тем более нищие прохожие совершенно перестали попадаться на глаза Отто, а сама улица вокруг стала более широкой и светлой. Напротив, цвета одежды вокруг стали не просто приятными, а по-настоящему яркими, а сами ткани лишились заметных заплаток и грубых швов. Обувь стала такой же начищенной, как и его собственная, а поверх одежд, особенно у женщин, появились свободно носимые украшения. Сами хозяева этих вещей вышагивали гордо и уверенно, смотря прямо перед собой, а не упираясь в землю взглядом запавших от усталости и недоедания глаз. Ещё раз осмотревшись вокруг, Истязатель Смерти заплатил медную монету за вход, и через широкие ворота ступил на рынок.

Ожидаемо, здесь оказалось шумно – да так, что Отто даже на пару секунд замер, прислонившись спиной к колонне, в то время как мимо него следовали всё новые прохожие. Несмотря на то, что сегодня не был базарный день, народу на площади толпилось предостаточно, расступаясь лишь затем, чтобы дать дорогу отельным лошадям и экипажам. Вскоре слух алхимика приспособился, и оглушительный поначалу гомон голосов превратился всего лишь в фоновый гул, который он мог без проблем игнорировать. Поправив висящую на боку кожаную сумку, Отто отправился за покупками.

Под многочисленными навесами рыночной площади торговцы всех видов наперебой предлагали  свой товар. Кто-то их них разместился прямо на земле, просто постелив ковёр и сложив своё добро в сундуки и бочки. Несколько женщин сновали тут и там с корзинами в руках, наперебой предлагая горячую выпечку и самодельные игрушки для детей. Стояли здесь и деревянные киоски, чьи хозяева могли позволить себе не только постоянное место, но и яркую вывеску. По сравнению с остальным городом это место действительно выглядело разноцветным – сами товары, вывески, многочисленные флаги, и, наконец, яркие одежды в толпе создавали пёстрое разнообразие.