Вместо этого он принялся расхаживать по кабинету.

– Я ее любил, – наконец, произнес он, остановившись в паре метров от меня. – Я очень сильно ее любил! Но у меня были веские доказательства ее измены и того, что ты – дочь Сильвера Маллета.

В ответ я рассмеялась. Хотела, чтобы получилось язвительно, но вышло так себе.

– Ваши доказательства никуда не годятся! – сказала ему. – Как видите, меня призвали на Отбор как одну из Легеров, так что можете смело пустить их на растопку… Или же вы сомневаетесь в правоте Великих Сестер и решении вашей Трехликой Богини?!

Он что-то неразборчиво пробормотал – наверное, что нисколько не сомневается, – после чего вновь принялся расхаживать из угла в угол. Я же следила за ним с мстительным удовольствием, подумав, что все-таки приехала сюда не зря и что своими словами мне удалось выбить его из равновесия.

О нет, я не ожидала от графа Легера раскаянья – вряд ли он на такое способен! Но, быть может, он хотя бы ненадолго почувствует угрызения совести?

Поэтому я решила их усилить. Раскрыла медальона, который всегда носила на груди, заметив, что у меня дрожат пальцы. И мне это нисколько не понравилось. Я не должна была переживать из-за этого человека!..

Вытащила маленькую, сложенную в несколько раз записку. Ту самую, которую мама оставила в Обители Трехликой для брата и меня.

– Вот, – протянула графу. – Это единственное, что у меня осталось от моей семьи. Ваш портрет, который я всегда ношу, чтобы никогда не забыть того, что вы сделали. И последняя записка моей матери. Но вы должны знать, граф Легер, я не желаю мести!.. Вы не заслуживаете такой чести, потому что… Потому что вы достойны лишь величайшего презрения, которое я к вам и испытываю.

Сказала и уставилась в его серые глаза.

Ждала ответного удара, ждала оскорбительных слов. Ждала, когда он поставит меня на место, облив презрением, заявив, что я – плод измены, и чтобы убиралась с его глаз долой!.. Вместо этого он принялся разворачивать записку, и я увидела, что и у него трясутся руки.

Прочел. Затем резко повернулся и… ринулся к выходу. Хлопнув дверью, убежал. Бросил меня одну – настоящий трирейнский мужчина!.. – и еще и мамину записку с собой унес.

И я, посмотрев ему вслед, подумала… Ну что же, надеюсь, она будет порядком отравлять его существование!

Постояла еще немного – граф так и не возвращался, – после чего, пожав плечами, вышла наружу и побрела по пустынным коридорам Синего Крыла в свои покои. Шла и думала о том, что на этом моя миссия в Трирейне завершена и пора уже возвращаться домой.

Оставалось дождаться, когда с меня снимут чертову метку, и можно будет с чистым сердцем отплыть в Ридию.

Только вот никто не спешил за мной приходить. Я сидела в гостиной, уставившись в окно на далекое море, и ждала… Ждала долго и старательно.

Полуденный зной уже начал спадать, часы давно пробили три, затем четыре, но в мою дверь так никто и не постучал.

Ни мой сбежавший отец, ни распорядительница, ни Сестры Трехликой с рыбьими лицами, чтобы объявить, что они передумали и я не достойна участия в их Отборе. Вернее, король решил, что я нисколько ему не подхожу, поэтому мне можно со спокойной душой отправляться домой.

Нет же, я сидела в полном одиночестве, и эта ситуация начала меня порядком раздражать.

От нечего делать перечитала всего Менгеля – проще простого! – затем попыталась развлечься Темной Магией. Рассадила по углам иллюзорных тварей, чтобы напугать того, кто за мной придет, – потому что он мог бы прийти значительно быстрее!..

Но твари скучали по своим углам так же сильно, как и я.

Наконец, не выдержала. Развеяв иллюзии, покликала служанок, решив, что надо что-то делать.