Элеонора, противоположная по характеру Артуру, была настороже, но и сама находилась под грузом старых ран. В её словах слышалась не только критика коллеги, но и скрытая боль, вызванная личными утратами и обманами. Её раздражение было искренним, но в глубине её глаз можно было уловить желание понять, а не просто осудить. Она не раз уже сталкивалась с предательством, которое оставляло глубокие шрамы, и сейчас её сердце требовало справедливости, порой даже жестокой, если это было необходимо для защиты собственной души.

В это же время профессор Виктор Хейнс, казалось, пытался найти пути примирения, но его слова лишь добавляли масла в огонь. Его попытки рационализировать ситуацию основывались на глубоких знаниях о человеческой психологии и истории, но даже его мудрость не могла полностью заглушить нарастающее напряжение между участниками. Он тихо твердил:

– История учит нас тому, что конфликт – это неизбежная часть перемен. Каждый из нас здесь носит в себе частичку правды и тени. Прежде чем мы начнем обвинять друг друга, давайте попробуем понять, какие обстоятельства привели нас сюда.

Однако даже его слова не смогли остановить лавину эмоций. Рубен, продолжая свою искреннюю речь, призывал к эмоциональной чистоте, но сталкивался с жесткостью Артура и одновременно с осторожной сдержанностью Лилиан. В этот момент Люсия ощутила себя словно дирижером, пытающимся найти баланс между сильно противоречивыми нотами. Она понимала, что если конфликт выйдет из-под контроля, то эксперимент, задуманный хозяином, превратится в хаос, где личные амбиции и старые обиды могут привести к трагическим последствиям.

Разгар конфликта в узких коридорах

По мере усиления споров группа гостей распалась на несколько небольших кружков. В одном углу Артур и Элеонора продолжали обмениваться резкими репликами, их голоса поднимались, и казалось, что даже архитектура старинного особняка не выдержит этой эмоциональной нагрузки. В другом же уголке Рубен вместе с Виктором и Лилиан обсуждали тактику дальнейших действий, пытаясь найти компромисс, который смог бы утихомирить накаляющуюся обстановку. Здесь Люсия наблюдала, как лица, обычно скрывающие свои эмоции за масками покоя, начинали обнажать свои внутренние переживания, словно капли горячей воды пробивали ледяной покров безразличия.

Холодный утренний свет освещал коридоры, где звуки шагов, негромкое эхо обсуждений и далекий шум моря служили фоном для этого человеческого спектакля. Каждая деталь – будь то легкое пощипывание голоса Артура, едва заметный покрасневший уголок глаз Элеоноры или вспышка восхищения Рубена – приобретала значение и могла стать важной уликой в расследовании Люсии. Она следила за каждым движением, анализировала каждую мимолетную эмоцию, пытаясь склеить обрывки информации в единое целое. Ведь только глубокое понимание человеческой психологии могло помочь ей найти общий ключ к тому, что скрывалось за этим первым конфликтом.

В узких коридорах, где стены казались пропитанными тысячами историй из прошлого, Люсия не нашла полного спокойствия. В ее блокноте вновь появлялись новые записи – замечания о том, как Артур несколько раз ограничил свой взгляд, когда речь зашла о личных утрат, или как Элеонора на мгновение замолчала, словно ловя себя на мысли, которую боится озвучить. Эти тихие моменты были, как тонкий шепот, предвестниками того, что за внешней демонстрацией спорящих эмоций стояли гораздо глубже раны, болезненные воспоминания и неразрешённые вопросы, способные изменить динамику всей встречи.