– Довольно, мы знаем это, – прервал жрец. – Продолжайте вашу мысль.

– Мысль моя проста. Волею доброй императрицы Далии сестры-принцессы у нас нет, впервые за время существования императорского престола. Зато имеется брат-принц… змеиное отродье, как ваша святость изволили выразиться. В случае смерти наследника змееныш займет трон. И закон будет на его стороне.

Кару пришлось схватиться за дверь. К счастью, трое, увлеченные разговором, ничего не услышали.

– Это так, ваша святость? – спросила баронесса.

– Так, – тяжело уронил жрец. – Даже я не в силах изменить закон Империи.

– Так почему бы не использовать его, ваша святость?

– Понимаю, – восхищение в голосе баронессы мешалось с азартом.

Жрец медленно кивнул.

Мужчина продолжил:

– Все, что нам требуется – представить дело так, словно брат-принц убил императора и покушался на жизнь наследника. Но был вовремя схвачен. Таким образом ваша святость избавится от императора и от змееныша… И получит наследника, раздавленного смертью отца и предательством брата. Податливый материал для воспитания монарха, ревностного в служении богу…

Повисла тишина. Жрец размышлял, собеседники почтительно ждали.

Наконец Верховный жрец кивнул.

– Вы правы. Как ни ужасно, мы должны это сделать ради Империи. Когда вы предполагаете это осуществить?

– Да хоть бы и сегодня, ваша святость. Ваша племянница, баронесса…

Кар тихо шагнул назад. Он и так слишком долго слушал. Его трясло, как на сильном морозе. Как будто наступил на клубок змей, провалился в яму с нечистотами…

Не думая, что делает, схватил лампу и бросился вверх по ступеням. Пятно света скакало перед ним. Тошнота подступала, древние каменные стены наваливались, грозя раздавить…

Некстати вспомнилось – дворец строили еще при колдунах.

Лестница тянулась почти бесконечно. Дыша громче загнанного оленя, Кар вывалился на первый этаж. Бегом промчался по галерее.

У поворота остановился. Ночь. У дверей принца стража. Ворваться, крича о предательстве, поднять весь дворец? Кому быстрей поверят – Верховному жрецу или Кару, змеиному отродью?

Злобные речи уже пустили корни в его душе. Еще вчера Кар не колебался бы, отстаивая правду. Сейчас, развернувшись, он бросился к лестнице. Вверх, на четвертый этаж, потом боковым коридором пересечь башню – и снова вниз, к задним комнатам.

И вот он почти у цели, осталось несколько шагов. Здесь не грели светильники. Дрожащий огонек переносной лампы вырвал из темноты старинную фреску.

Потускневшее, полустертое изображение, Кар видел его сотни раз, но сейчас картина ожила перед глазами. По одеждам побежала рябь, как от ветра. Засверкали драгоценности на императорском одеянии, задрожали, готовые обрушиться, топоры палачей. Болью и гневом подернулись лица казнимых. Смуглые лица, черные волосы, высокие, как на подбор худые тела…

Глаза судей в ожидании уставились на Кара. Вот он, ненадолго избежавший казни. Вот оно, змеиное отродье…

Всхлипнув, Кар ударил ладонью стену между картин. Участок стены сдвинулся, открывая потайную дверь.

Главные покои всех башен имеют потайные выходы. Их устройство разное для каждой башни. Зачем это было нужно древним строителям, истинные люди не знают, но тайну выходов разведали давно, разведали – и приспособили к своим нуждам.

Скользнув в узкий коридор, Кар вернул дверь на место. Снаружи стена теперь выглядела целой, кто не знает – нипочем не догадается. Огонек лампы осветил короткий пустой коридор и дверь напротив. Дверь в спальню принца.

Тяжелый гобелен насквозь пропитался пылью. Кар привычно задержал дыхание, выбираясь к полумраку спальни наследника престола. Мало кто при дворе не знал, что в покои наследника ведет потайная дверь. Кар единственный, кто видел ее. Кар, да еще император, сам в бытность наследником не раз ускользавший навстречу радостям ночи.