Свадьбу сыграли спустя несколько дней. В маленькой деревянной часовенке на окраине собралась вся деревня. В лучшие времена свадьбы справляли с размахом. Гости гуляли не один день, а столы ломились от угощений и напитков.

На этот раз отмечали в кругу семьи. За скромно накрытым столом сидели: пекарь с супругой, Жуль с молодой женой и Даря. Осторожно бросая короткие взгляды, девушка внимательно изучала новоиспечённых родственников.

Мрачный, болезненный вид пекарской жены наводил тоску. Поговаривали, уже не первый год женщина страдала от недуга.

В отличие от матери, Ринка в простеньком белом платье была невероятно хороша. С Дарьяной они были немного похожи. Пронзительные зелёные глаза, чёрные, как смоль косы. Вот только дочка пекаря была постарше и имела весьма пышные формы. В то время как Дарьюшка была тощей, как щепка.

Посидели за столом, поели пирог с картофелем, мочёных яблок и выпили хмельного кваса. От чего широкое лицо пекаря раскраснелось ещё сильнее, а глаза заблестели. Внешне Дареньке он не нравился, особенно его жидкие рыжие волосёнки и козлиная бородка. Но мужиком он оказался хорошим, не жадным. В приданное дочери выделил полмешка зерна. У Дари и Жуля появился шанс дотянуть до нового урожая.

Чтобы молодожёны могли побыть наедине, девушке пришлось отправиться погостить к бабушке.

В хозяйстве у старой Сиды дел не в проворот. Весь день Даря занималась делами: расчистила двор от снега, наколола дров и растопила печку.

Вечером, сидя с бабушкой за столом, Даря наблюдала, как костлявые руки старушки ловко перебирали пучки сухих трав.

— Бабушка, неужели тебе не страшно жить тут одной? — спросила Даря, прислушиваясь, как где-то вдалеке завывают волки.

— Не бойся внучка, — ласково улыбнулась Сида. — В этой глуши безопаснее, нежели в деревне будет.

Девушка не поняла сказанного. Но она привыкла к странностям бабушки. К тому же Сида любила говорить загадками.

— Внученька, что же ты молчишь, да не рассказываешь? Али не мерещатся больше тени проклятые?

— Нет, бабушка. Настой твой хорошо помогает.

— Надобно в прок заготовить. С собой заберёшь, — спохватилась Сида.

Кряхтя и охая, старушка поднялась и пошаркала в сторону печки. Затем ощипала пучки трав разных в миску и залила кипятком. Комната тут же заполнилась запахом мяты, зверобоя и других терпких трав.

— Неделю настоится, как цвет на красный поменяет, тогда и готово будет, — наказала она, протягивая внучке миску с отваром.

В ответ Даря послушно кивнула.

Она и думать забыла о тенях странных, что с самого детства мерещились ей. Будто марево густое над людьми парило. Да только не над всеми, а лишь над некоторыми. Природу столь странного явления старая Сида объясняла очень просто. Уверяла бабка, что сила ведьмина по наследству внучке досталась. Вот только не желала Дарьюшка и слышать об этом. Поэтому и пила отвары да настои бабкины. И тогда тени исчезали, словно и не было их вовсе.

Хорошо в гостях, да дома лучше. Через пару дней, когда Даря рано утром воротилась назад, то обнаружила новоиспечённую родственницу рыдающей возле печи за шторкой.

— Ринка, случилось что? — Дарьюшка тут же бросилась поднимать и утешать несчастную девушку.

Как Даря не старалась, но объяснять причину своих слёз Ринка наотрез отказалась. Надела тулуп, варежки и обмолвилась, что пойдёт проведать родителей.

Решив, что супруги притираются, Даря не стала вмешиваться в молодую семью.

Спустя несколько дней Ринка не выдержала и, когда Жуль ушёл из избы, сама на шею к Дарьюшке бросилась. Даря была крайне удивлена, узнав, что до сих пор брат и его молодая жена так и не разделили супружеское ложе.