Голова Чеслава мотнулась; на губах появилась широкая улыбка; с губ сорвался смех. Хохоча, веселясь от души, он медленно вернул голову в надлежащее положение и, глядя на парня из-под упавшей на глаза челки, выразительно слизнул выступившую на разбитой губе каплю крови.

– Бьешь пленника? Скованного, беспомощного, не могущего ответить человека… – улыбка его стала шире, – Что ж, поступок достойный сына благородного графа. Или в тебе вдруг взыграли гены деда-разбойника?

Тяжелый кулак молодого человека врезался ему в челюсть теперь справа, заставляя голову мотнуться в другую сторону. Чеслав хохотнул и сплюнул кровь.

Анри, ухватившись за цепь, идущую от ошейника вниз, к кандалам на руках, немного потянул за нее, вынуждая оборотня податься вперед. Серые глаза его сверкали яростью; лицо перекосилось от гнева, и Чеслав, видя такую вспыльчивость, испытывал откровенное удовлетворение удавшейся провокацией.

– Мой дед – благородный человек, дворянин, – отчеканил парень, глядя прямо в желтые глаза напротив, – А ты – бродяга, всегда был им и всегда останешься! Все понял, выродок?

Собеседник его хмыкнул, позволяя себе расслабленно повиснуть в руке наследника рода.

– Ты жесток, – промурлыкал он, насмешливо созерцая его, – Удивительно жесток для сына графа Эрика…

– Я не жесток, – раздраженно бросил Анри, – Я…

– Справедлив! – оборотень, произнеся это слово вместе с ним, вместо него, криво ухмыльнулся, – Анхель тоже говорил так когда-то, убивая детей.

Анри раздраженно встряхнул его за цепь. Такие намеки были ему, мягко говоря, неприятны.

– Не смей равнять мои действия с!..

– Анхель не говорил мне о твоей вспыльчивости… – задумчиво протянул Чеслав, не давая ему закончить, – Но мне это нравится, парень, очень нравится! Такой характер я ценю в своих союзниках.

– «Своих союзниках»?! – Анри скривился, отшвыривая пленника от себя, – Никогда! Слышишь, оборотень, никогда я не стану твоим союзником! И, должен заметить… – он внезапно прищурился, – Мне Ан тоже не говорил, что ты настолько подл.

На сей раз удар достиг цели. Чеслав дернулся, как от еще одной встречи с кулаком молодого наследника; лицо его потемнело, желтые глаза на нем засверкали, как два топаза.

– Ты назвал его Ан? – голос рыжего звучал очень ровно, очень спокойно, однако, собеседник его успел заметить скрытые нотки напряжения в нем, и безмятежно улыбнулся.

– Ах, да… Бедняжка. Ты, должно быть, думал, что так называть его имеешь право только ты? – Анри криво ухмыльнулся, – Надо же, какое разочарование – вдруг оказаться не единственным в мире! Да, Чеслав, я называю его Аном, и знаешь, почему, знаешь, рыжий придурок? – молодой человек присел перед пленником на корточки, немного склоняя голову набок, – Потому что это я спас его, когда он едва не умер от твоих экспериментов. Это я вернул его к жизни, и вернул ему человеческий облик, и я был рядом с ним все эти годы! А ты – червь, сидящий в подвале, – он поморщился и вновь выразительно сплюнул под ноги собеседнику, – Здесь и оставайся. Я ухожу.

Чеслав, которого произносимые слова били больнее хлыста, но который, тем не менее, не подавал виду, как ему больно слышать их, холодно улыбнулся.

– Иди. И помни, что я сказал тебе, малыш – все, что ты увидишь и услышишь, буду знать и я. Встретимся… на развалинах замка.

***

Анри упал на колени в снег и, не в силах сдержать гнев и отчаяние, ударил по нему кулаком. Дурак, какой же он дурак! Так сглупить, позволить провести себя, позволить сделать из себя шпиона, предателя! Теперь он не сможет оправдаться – он предатель, предатель против воли, но это не отменяет самого факта…