– Объятиях? Ты не боишься, что в объятиях я скорее задушу тебя?

Людовик, одобрительно хохотнув за его спиной, широко улыбнулся стоящему рядом с ним Ричарду.

– А дядя-то молодец, – он выразительно кивнул на спину великого мастера и гордо выпятил грудь, – Моя школа!

Оборотень попытался сдержать улыбку. Других слов от племянника он, в общем-то, и не ждал, в поведении его не сомневался, однако, громогласно обсуждать слова Альберта, нарушая его беседу с матерью, не слишком хотел. В конечном итоге, здесь они были по делу, а не для досужей болтовни.

– Нет, правда, моя, – Людовик, поняв поведение дяди по-своему, даже обиженно заморгал, – Клянусь шевелюрой своего брата, дядя!

– Я верю тебе, Луи, верю, – мужчина чуть нахмурился, – Но давай-ка поговорим об этом позже, – взгляд его устремился к беседующим.

Впрочем, беседы, как таковой, между ними пока и не было.

Альжбета молча созерцала сына, пытаясь придумать нужные слова; Альберт ждал, тихо закипая и уже морально готовясь развернуться и уйти.

– Ты… Вы стали очень красивым… сын мой, – она сглотнула, осторожно шагая вперед, – Вижу и чувствую в вас силу и, признаться, горжусь вами… Столько лет прошло!..

Людовик, опять не могущий удержаться, вздохнул и, подавшись ближе к уху Ричарда, прошептал, явно пытаясь не мешать беседе, но безмерно желая высказать свое мнение:

– Для своих лет она, кстати, неплохо выглядит. Ты заметил, дядя?

– Тьери для своих лет тоже выглядит неплохо, – отмахнулся мужчина, – Тише.

Парень на несколько секунд явственно оторопел, пытаясь сопоставить слова дядюшки Ричарда с хорошим видом Альжбеты, силясь понять, причем здесь вообще Тьери, и как он ухитрился примазаться ко всей этой ситуации.

– А… – он растерянно покосился на Альберта и, внезапно сообразив, что имеет в виду Ричард, с облегчением понимания протянул, – Ааа! Ну, да, да. Это точно.

– Оставим ностальгию, – голос мастера, прервавший излияния племянника, был холоден как лед, – Могу я узнать причину, по которой ты попросила о встрече? – он внезапно скривился, окидывая женщину презрительно-насмешливым взглядом, – Надеюсь, это не неожиданное желание повидать меня? Ибо в таком случае я буду вынужден уйти.

Альжбета ощутимо заволновалась и, сделав вперед еще один шаг, прижала руки к груди.

– Нет-нет!.. Сын мой, Ант… – наткнувшись на взгляд мастера, она поспешила исправиться, – Альберт. Я вынуждена признаться вам… в не самом благовидном поступке.

Ричард, в душе которого последние слова женщины отразились каким-то странным эхом, ощутимо напрягся, настораживаясь и, быстро покосившись на племянника, дернул его за рукав.

– Может, пока не поздно, вернуться в замок? – говорил оборотень тихо, но вполне серьезно, с подозрением поглядывая на мать великого мастера, – Может, она подослала Чеса…

– Прошу вас! – женщина, от которой перешептывания за спиной сына, конечно, секретом не оставались, наконец, не выдержала и, хмурясь, слегка всплеснула руками, – Умоляю, позвольте мне закончить! Коли уж мой сын не желает меня слушать, выслушайте хоть вы!

– Я слушаю, – великий маг, скрестив руки на груди, немного приподнял подбородок, – И испытываю все бо́льшую и бо́льшую неприязнь. Буду признателен, если ты прекратишь без конца упоминать о нашем родстве, Альжбета. Говори, зачем пришла и разойдемся.

– Хорошо, – собеседница его тяжело вздохнула и, опустив голову, с виноватым видом покачала ею, – Я не знаю, насколько это навредит вам… великий мастер, не знаю, зачем он спрашивал меня об этом, но, увы… Под страхом смерти я была вынуждена сознаться рыжему оборотню, Че́славу, что мне известно, где скрыт мистический меч, способный отобрать силу у существа или человека, ею наделенного. Была вынуждена рассказать все, что знаю об этом мече и указать ему путь… Он не сказал, для чего ему знать это, он не сказал, собирается ли получить этот меч. Но я боюсь, что если он получит его, может обратить его против вас…