– Ну и славно. Берт, ты служанок не поторопишь? Или мне самой сходить?

– Да они и так стараются… даже не знаю, какая муха укусила, – едко фыркнул камердинер.

– Это не муха, – качая ребенка, прошлась по комнате донна, – это дорин Тайдир. Объявил меня названой матерью наследника. Вот и засуетились… Только я теперь уже никому из них не верю.

В этот день донне так и не удалось погулять с племянником. Экономка прислала со слугами сундуки с одеждой Карика, но они оказались полупустыми, и Лиарена, посоветовавшись с Бертом и Устиной, вызвала Ниверта.

Все равно он ничем важным не занимался, а гулял вместе с дорином и толпой гостей по залитому солнцем саду, нещадно топча едва проклюнувшуюся травку. Впрочем, траву донна ничуть не жалела: едва болота согреются, некому будет полоть сорняки и ухаживать за садом.

Не хотелось щадить и Ниверта, которому, как оказалось, Тильда доводилась родной теткой по отцу. В таких больших домах всегда приходится чем-то поступаться: или любовью к родичам, или справедливостью. И теперь донна мужественно ждала разговора с советником, чтобы выяснить, что выберет он.

– Донна Лиарена? – едва стукнув в дверь, ворвался в комнату Ниверт, а следом за ним шагнул хмурый Тайдир. – У вас что-то случилось?

– Это у вас случилось, – мгновенно перехватил внимание хозяев дома Берт. – А у нас все в порядке. Донна Лиарена вам даже говорить ничего не желала, это я настоял. Дорин Симорн всегда нам говорил, что, если вовремя не вскрыть нарыв, может загнить целая нога.

– А ты кто такой? – холодно поднял бровь Тайдир, недоверчиво разглядывая преобразившегося возницу.

– Это Берт, преданный слуга моего отца, – кротко просветила дорина Лиарена. – Я назначила его камердинером Карика. А это Устина, новая няня наследника.

– Устину я знаю… а Берт как будто был постарше?

– Помолодел. От счастья, что получил повышение, – мгновенно нашелся бывший возница. – Так рассказывать, что я выяснил, или вам неинтересно?

– Говори, – мрачно разрешил дорин и устало опустился на стул.

Так и сидел с каменным лицом, пока новый камердинер его сына кратко, но с колкими пояснениями излагал историю поисков пропавшего детского приданого.

– Дело ведь не в пеленках, – вздохнула Лиарена, когда камердинер смолк. – Можно посадить белошвеек и наделать новых. Но дому Гардеро нанесено оскорбление. Мы всю зиму вышивали рубашечки и вязали носочки, вкладывая в них свою душу… Мне неприятно представлять, где они могли оказаться. В какой-нибудь лавке Лодера или в сундуках племянниц экономки. И еще неприятнее будет увидеть эти вещи на других детях. Все они помечены инициалами Каринда – мы ночь сидели, вышивая их, после того как родители получили известие о рождении внука и выборе ему имени.

– Я разберусь с ней немедленно. Ниверт, вызови Тильду в мой кабинет. Лиарена, ты желаешь присутствовать?

– Нет, – отрицательно помотала головой донна, – не хочу.

– А зря, – не согласился с решением хозяйки Берт. – Она ведь на вас все равно будет волком смотреть за племянницу, а если не пойдете, то про приданое наврет.

– Какую племянницу? – не понял Ниверт.

– Бывшую няню, Региту, – обстоятельно доложил Берт. – Вы должны ее знать. Ведь она и вам родная тетка, экономка эта.

– Какая тетка?.. – начал багроветь Ниверт, вскочил и бросился к двери. – Пойду найду ее.

– Лиарена правильно решила, – помолчав, твердо заявил Тайдир. – И я сам с этим разберусь. Но вот кормилицу Каринду найти пока никак не удается.

– А ее уже можно и не искать, – обреченно сообщила донна. – Карик теперь никого не примет. Детям достаточно один-два раза поесть из рожка, чтобы привыкли, а его так уже три дня кормят. Теперь важнее, чтобы нам молоко давали самое свежее, парное, оно самое полезное. Сейчас весна, начнут коровки телиться, их доить три раза будут, а там и козы окотятся, то молоко для малышей еще лучше. Берт будет сам ходить к молочнице.