Но не прислугой в обыденном темном платье, а законной дочерью своих родителей, с гордо поднятой головой. Незачем донне прятать взгляд и отвечать кротко, словно она виновна в странном поступке сестры. Как выясняется, это не самый лучший способ разбудить в душах домочадцев уважение к себе и сострадание к младенцу.

Серебряный звон домашнего колокола, приглашающего гостей к праздничному обеду, разнесся под сводами залов и галерей, и почти в тот же момент в гостиной бонны раздался голос Ниверта:

– Донна Лиарена! – В зове советника слышались уверенность в собственных действиях и намек на невозможность отказаться от настойчивого приглашения.

Впрочем, новая жительница замка и не собиралась спорить. В последний раз придирчиво осмотрела себя в зеркале, поправила локон, выпущенный на плечо из строгой, но изысканной прически, скрепленной с помощью Устины серебряными гребнями и шпильками, и удовлетворенно кивнула сама себе. Скромное декольте фиалкового кашемирового платья, расшитого по подолу серебряной вязью, украшало изящное колье из аметистов, и такие же браслеты выглядывали из-под высоких манжет пышных рукавов. «Свободного места для брачных браслетов на руках донны пока нет», – молчаливо намекали эти украшения понятным всем знатным молодым людям языком.

Неслышно ступая по устилавшим пол коврикам и шкурам, девушка прошла в гостиную и остановилась на пороге, ища взглядом Ниверта. Он стоял спиной к ней у окна и, покачиваясь с пятки на носок, осматривал раскинувшийся внизу сад, в котором донна пока не находила ничего интересного.

– Мы можем идти, – негромко произнесла Лиарена, точно зная, как опасно пугать задумавшихся мужчин.

Здесь, почти на границе с проклятыми землями, все они постоянно носят с собой оружие и каждый день тренируются в умении мгновенно доставать его и швырять в сторону подозрительного шороха. Твари, расползающиеся каждое лето из богатых теплыми источниками болот, имеют обыкновение нападать внезапно и проникать в самые непредсказуемые места.

Ниверт резко обернулся, недоуменно уставился на стоящую перед ним донну и на несколько секунд оторопел, словно позабыв, о чем хотел сказать.

Сердце Лиарены окатило тепло невольного удовольствия, и на губы сама выползла торжествующая усмешка. Однако держалась она там недолго, первые же слова советника заставили девушку изумленно вытаращить глаза, а затем и нахмуриться.

– Ну и зачем вы так принарядились? – расстроенно прошипел Ниверт, бесцеремонно обходя бонну, словно она была редкой вазой, выставленной на обозрение в центральном зале. – Неужели не понимаете, что едва вы явитесь в зал в таком наряде, как все невесты сразу же причислят вас к своим соперницам? И все пять сначала постараются расправиться именно с вами! Даже не побрезгуют ради этого объединиться. А потом вспомнят про Каринда… заодно и ему достанется. Быстро переодевайтесь! И завитушки эти распутайте… А вот браслеты можно оставить, это хороший намек. Но все остальное нужно снять обязательно! Ведь у вас же есть темные платья?

– Есть, – мрачно процедила донна, поворачиваясь к Ниверту спиной. Все сказанное им более чем справедливо, а она поступила очень неумно, поддавшись желанию отомстить.

И все же затраченного труда было очень жаль, поэтому, хлопнув дверью перед носом советника и начиная перебирать вещи, Лиарена упорно решала непростую задачку, как быстро преобразить праздничный наряд в строгий. И при этом не стать похожей на служанку или на одну из добровольных помощниц лекарей, какими становились во время летних сражений монашки, вдовствующие дорины и незамужние донны, проводившие женихов на битву.