– Какая удача, ваше императорское высочество, – задумчиво ответил он.

– Удача? – улыбнулся ему Юрий в ответ.

– Мы снова встретились. – Ральф надел китель, застегнулся и уверенно шагнул к принцу. Встал напротив, щелкнул каблуками туфель и коротко ему поклонился.

Юрий склонил голову к плечу, с интересом изучая его лицо.

«Фингал, что ли, разглядывает?» – хмыкнул Бонк про себя.

Лиззи ушла, и ему снова стало смешно. Надо Нику рассказать, тот наверняка оценит всю прелесть ситуации. Провидец, черт побери!

– Приношу вам глубочайшие извинения за свое недостойное поведение! – отрапортовал он и широко улыбнулся, показав ямочки на щеках. – Впредь этого не повторится!

Его высочество громко расхохотался.

– Извинения приняты, – сказал он, отсмеявшись. Снял перчатку и протянул Ральфу руку.

Высочайшее расположение. Это было понятно даже далекому от дворцового этикета молодому Бонку. Не принять эту милость было нельзя. И он крепко пожал ладонь Юрия, уверенно глядя в ярко вспыхнувшие синие глаза.

Тепло чужой руки, такое знакомое, рвущееся к нему тепло. Оно вошло в его тело, согревая изнутри. Ласковое, игривое, родное. Его, Ральфа, давно утраченное, украденное тепло.

В стенах загудели провода, по венам побежал электрический ток, и Ральф улыбнулся, растворяясь в новом для себя ощущении. Цельность, пожалуй, он назвал бы это так.

Изумление на лице его высочества было последним, что он увидел, прежде чем провалиться в видение.

Время убивает чувства. Удивительно, но именно равнодушие оказалось для него самым страшным испытанием. Впрочем, и удивления давно уже нет. Только тоска, выгрызающая его изнутри.

«Я жду тебя, мальчик мой…» – на губах улыбка.

Зимнее солнце заглядывает в высокие окна. Длинная галерея, звук шагов гасит ковер. Красный?

Лениво текут мысли. Страх и обожание в чужих глазах. Неужели это когда-то нравилось ему?

Скука.

Он кивает, не различая лиц. Он не видит цвета в этой яркой толпе. Мир давно утратил краски. Пустой и холодный серый мир, снаружи и внутри.

Только их редкие встречи – не радость, прошлое, в котором давно ушедший будто бы снова жив. Ведь они так похожи. Его мальчик и… не друг и не брат – половина души, которую он уничтожил.

Уничтожил собственными руками и никогда не жалел об этом.

Он никогда ни о чем не жалел.

– Здравствуйте, ваше высочество, – громко сказал Фостер, и Ральф вернулся в кабинет Слоуна.

Что за ерунду он снова увидел? Он нахмурился. Ерунду ли? Юрий ведь тоже владеет электричеством, возможно ли, что общий дар позволил ему заглянуть в мысли его высочества?

«Все возможно», – решил он. Улыбнулся. Удивительное у Николаса было умение – вкладывать в пожелание здоровья обратный смысл.

Ральф моргнул, забрал у Юрия ладонь, разрывая рукопожатие. Это было нелегко, физически нелегко. Словно ему пришлось разделить два огромных, крепко сцепленных магнита.

– Нам пора! – заявил Фостер и этими словами будто добавил Ральфу сил. – Автобус ждет.

– Одну минуту, юный господин Холд, – остановил их Юрий, без лишней спешки надел атласную перчатку.

Он стоял в дверях, будто намеренно закрывая проход. Ни ему не выйти, ни Нику не войти. Фостер буравил взглядом затылок наследника и недовольно сверкал глазами.

– Утром я виделся с госпожой Алианой, – тихо сказал Юрий.

Ральф, сам того не замечая, подался к нему. Его высочество довольно прикрыл веки.

– Вручил ей приглашение на торжественный ужин. И раз уж мы с вами теперь друзья, я приглашаю и вас, господин Бонк.

Как же ему хотелось увидеть Ани... Юрий знал, куда бить.

– Я наказан. – Ральф смиренно покачал головой. Не вспылил, сдержался. Сам ведь виноват, поддался на провокацию. Но теперь поддаваться не станет.