– Иди отдохни, завтра рано встаем, – мягко сказал Ян, поднимаясь.

Он провел меня в палатку, где я скрутилась на ложе. Мысли скакали в голове, не желая успокоиться, а паника накатывала леденящими волнами. Меня раздирали сомнения и противоречия. Через несколько часов в палатку зашел Ян и лег рядом. Он притянул меня к своей груди и обнял рукой.

– Перестань дергаться, – шикнул он мне через несколько минут моего метания, – именно сейчас ты ничего не сделаешь, спи.

Я вздохнула. Дело не в том, могу я или нет, а в том, захочу ли я вообще что-то делать.

Пригрелась в мужских руках. От Яна так и веяло силой и уверенностью. Замерев, я всматривалась в темноту. Сейчас и здесь приятно быть Эли… Но ведь даже это забытое имя принадлежит другой, Кассандре. А ведь она единственная выжившая из правящего дома и может существенно повлиять на судьбу всей даркирии. Привести ее к миру или, наоборот, окунуть в хаос. От дальнейших действий или бездействия зависит статус и судьба Лизарда, всей даркирии озерных, судьба его населения, тысяч и тысяч особей…

Ответственность была слишком велика. Я не могу ее взять на себя. Не могу и не хочу. Мне это просто не под силу… Да и Кассандре не справиться с этим. Она слабая избалованная девчонка. Ее удел менять наряды и наказывать прислужниц… Отец… Ох, отец… ты так нужен мне…

Разум стал меня подводить снова. Он потерял интерес к настоящему и прочно засел в прошлом. Там, где ему было все ясно. Там не было ответственности за судьбу целой даркирии, а выбор ограничивался простым и понятным. Там, где оберегали, любили и нежили. Сознание вспышками прорывалось наружу. Но разум упорно выдвигал его на задворки, все, что удалось сознанию, так это уловить далекий голос Яна:

– Девчонку съедает лихорадка…

Разум продолжал баловаться и ехидно спрашивал: "Кто ты?". Даркира? Но у тебя нет больше ни подданных, ни земель. Дочь? У тебя нет отца. Жена? Но твой брак – фикция и политический ход. Так кто ты? Кассандра? Нет? Зачем тебе жить? Для чего? Для кого? Зачем тебе вообще просыпаться? Не лучше ли остаться в прошлом? Ты ведь только на это и способна, чтобы быть дочерью и даркирой, так отправляйся вслед за семьей…

Верно, пусть летит все в Бездну.

– Эли!

Что за рык? А, да… Это же Ян. Ему я нужна… вернее, не сама я, а награда… Кто-то из его близких получит свободу, если он доставит меня Стэрку… Но мне все равно, пусть идет все в Бездну.

– Эли!

Злится. Конечно, столько вложил в меня, а я не желаю просыпаться. А зачем мне это? Пусть он спас мне жизнь дважды, но я-то не просила его об этом.  А если в плену у Стэрка его ребенок? Разве я могу лишить его отца? Могу. Все в Бездну.

– Эли!

Мольба?

Я открыла глаза.

Осунувшееся лицо Яна нависало надо мной. Увидев, что я пришла в себя, он скривился.

– Бессовестная, глупая, слабая трусиха! – зло прошипел воин, резко поднимаясь, махнул на меня рукой и стремительно вышел из комнаты. Оттуда донеслось его громогласное:

– Эшли! Бегом сюда, она очнулась! Некроманта можно отпустить! Олаф? Что еще?

Его шаги затихли за дверью, а я все еще таращилась на дверь.

Эм… А что я, собственно, сделала?

Дверь открылась так поспешно, что громыхнула о стену. В проеме появилась высокая плотная женщина с миловидным лицом, в темном платье и переднике. В руках женщина несла поднос, который и поспешила поставить возле меня на тумбе.

– Хвала Темному Богу, вы пришли в себя, даркара. Еще пару дней, и, думаю, Янчик разнес бы не только двор, но и весь дом, – взмахнула освободившимися руками женщина. – Я – Эшли, экономка этого дома, я здесь уже сотню лет, и сами понимаете, не хотела бы лишиться места.