Действовать советское командование могло двояко – активно и пассивно. Но гораздо лучше было постараться сочетать оба варианта.

Вариант первый – пассивный. Главную роль в создании северного фаса Минского котла сыграл LVII моторизованный корпус группы Гота. Давайте рассмотрим более внимательно его маршрут от границы и до Минска. Он будет следующим: Мяркине – Варена – Вороново – Ошмяны – Молодечно – Радошковичи – Острошицкий Городок. Этот маршрут удивительно хорошо совпадает с современной картой автострад: А-233, Р-20, Р-43 и так далее. «Наши моторизованные войска вели бои вдоль дорог или вблизи их, а там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемы», – пишет генерал Блюментрит. Разумеется, в 1941 году это были скорее дороги, а не автострады, но даже в качестве дорог таковые пересекают множество рек и речек. Все-таки наступали танки Гота в лесисто-болотистой Белоруссии, а не в пустыне Сахара. В результате, если ограничиться сугубо пассивными мерами, даже не поднимая вопрос об организации обороны и тем более нанесении контрударов, а просто взрывать мосты, командир корпуса генерал Адольф Кюнтцен столкнется с проблемами, решить которые будет крайне сложно.

Перечислим по порядку. Взрываются мосты через реку Ошмянка под Ошмянами, реку Оксна у Сморгони, реку Цвитень у села Мясота, реку Рыбчана у Радошковичей. Заметьте, мы перечисляем только реки, находящие в глубине советской территории, как уже говорилось, предполагается, что мосты, находящиеся в относительной близости к границе, будут немцами захвачены в полной сохранности. Но даже этого хватит, чтобы LVII корпус безнадежно опоздал на встречу с XLVII моторизованным корпусом из группы Гудериана, а стремительный бросок превращается в напряженную и изнурительную работу саперных частей. Разумеется, все упомянутые реки – это совсем не Северная Двина и тем более не Днепр, а значит, форсировать их можно. Однако обязательно учтите, что пехотинец может перейти по бревнышку через взорванный пролет, а танку это недоступно. Более того, понтонная переправа, по которой проскочит танковая рота, совершенно недостаточна для прохода корпуса со всей артиллерией и тыловым хозяйством. И, как мы уже говорили, немецкая армия просто не располагала понтонными парками в необходимом количестве. Как правило, немецкий корпус имел в своем составе строительный батальон из 3–5 мостостроительных колонн (рот), а механизированный корпус мог иметь еще дорожный батальон. Этого вполне достаточно для приведения в порядок тыловых коммуникаций, но не хватит для наведения переправы под огнем противника.

Обычно историки гораздо больше любят рассказывать о действиях группы Гудериана, благо этот самый известный из панцер-генералов оставил очень подробные и утомительно скучные мемуары. Мы из принципа не будем говорить о действиях 2-й танковой группы, ограничимся лишь замечанием, что если бы был взорван мост через Неман у Столбцов (а Гудериану до Немана было гораздо дольше, чем войскам на северном крыле Восточного фронта), то и южная половина Минского котла сразу переходит в сослагательное наклонение.

Чтобы принять такие меры, совсем не обязательно быть Гинденбургом, вполне хватит командира N-ского пехотного полка. Если же взорвать мост через Днепр у Кременчуга и таким образом лишить немецкую 1-ю танковую группу плацдарма на левом берегу, то Киевский котел не состоится в принципе. Да, крупные мосты – сооружения очень прочные, недаром те же англичане для их разрушения использовали свои знаменитые 5-тонные бомбы «Толлбой», но ведь перед советским командиром не стоит задача сровнять мост с землей. Достаточно максимально затруднить восстановление моста – и все немецкие планы разлетятся в пыль. Кстати, мы не беремся утверждать, что в этом случае Юго-Западному фронту генерала Кирпоноса пришлось бы легче, но то, что весь ход боев на южном крыле Восточного фронта пошел бы по иному сценарию, – это несомненно.