А общество, в каком респектабельном обществе довелось прожить целых две недели: дворяне и аристократы, состоятельные купцы и богатые промышленники, подтянутые офицеры и высокопоставленные чиновники. Дочки состоятельных пассажиров в дорогих штучных платьях и модных шляпках буквально расстреляли Турана очаровательными глазками. Пусть каждая девица внешне сама воспитанность и благоразумие, зато у каждой изнутри бьёт дикий интерес. Пусть Туран всего лишь персональный дворянин без связей, службы и покровителей, зато он мастер. А, значит, по мнению девиц и, особенно, их мам, многообещающий жених.

Стыдно, стыдно признаться самому себе: в Навире на пароход сел скромный выпускник, а в Снорке на берег сошёл уверенный в себе молодой дворянин. Туран окунулся в благовоспитанное общество, отведал его блюд и вкусил комфорт бытия. Быть представителем правящего класса очень и даже очень здорово. А подняться ещё выше, достигнуть высот и сколотить приличное состояние – ещё лучше.

Прямо с пристани Туран отправился в канцелярию губернского правления. Помощник председателя казённой палаты выдал подъёмные триста виртов и подсказал, где можно недорого снять очень хорошую квартиру. И вот теперь Туран неторопливо поднимается по широкой каменной лестнице на третий самый престижный этаж дорого доходного дома. В груди зреет, зреет, цветёт и пахнет предвкушение чего-то неизвестного, но наверняка очень приятного. Утус Заргос, домовладелец, угодливой болонкой вертится возле ног.

Владелец доходного дома трещит не умолкая ни на секунду. Утус Заргос самозабвенно нахваливает и нахваливает предлагаемую квартиру. Она и такая, и сякая. А какая там добротная мебель, а какой вид из окна, а какие благовоспитанные и благородные соседи. Если верить домовладельцу, то сам император Читан 5, правитель Тиллуры, не постеснялся бы жить в такой квартире.

Туран ещё в глаза не видел предлагаемого жилья, но уже точно знает, сколько в квартире комнат, что кровать в спальне на пружинах, полы не скрипят, а в ванной комнате висит огромное зеркало. Эмоциональный фон утуса Заргоса светится самой чистой неподдельной радостью, будто не квартиру сдаёт, а выдаёт замуж единственную дочь за богатого и очень влиятельного князя. На площадке между вторым и третьим этажами Туран не выдержал и остановился.

– Скажите, уважаемый, – Туран положил левую ладонь на изгиб перил, – объясните, с чего это вы так радуетесь? Я не высокопоставленный чиновник, не купец и не торговый представитель богатого купца. У меня официально и должности нет.

– Ах! Мастер, – утус Заргос словно проглотил очень вкусную конфету, – от вас невозможно что-либо скрыть. Буду откровенен: среди богатых квартиросъёмщиков хватает откровенного жулья. Увы! Увы! Мне частенько приходится буквально преследовать некоторых жильцов, дабы угрозами и посулами вытрясти очередную плату.

Вот, пожалуйста, за примером не нужно далеко ходить – утус Нитан. Какой состоятельный господин. Был. Пальто дорогое носил, часы золотые на цепочке длинной носил. Шапка бобровая, с отливом. Так мало того, что задолжал плату за четыре месяца, так ещё и сбежал не заплатив. Спустил из окна чемоданы на верёвке, как ни в чём не бывало прошёл мимо Данса, дворника моего, и был таков.

– Ну а с чего вы решили, будто я как утус Нитан не спущу свой чемодан на верёвке и не сбегу? – Туран улыбнулся.

– Ах, мастер, шутить изволите, – домовладелец угодливо улыбнулся жёлтыми зубами. – Всё, что от вас потребуется, так это в конце каждого месяца подписывать счёт. Казённая палата будет платить за вас. Для меня лично это означает никаких, – эмоциональный фон утуса Заргоса расцвёл от счастья как роза в мае, – никаких задержек с квартплатой. Откровенно говоря, вы – идеальный квартиросъёмщик. Впрочем, мы пришли.