оклятых служителей – первых обитателей этих мест. Или из праколдунов.

– Нам следовало поговорить об этом раньше, – признал мастер Гьириб. – И разделаться с этой напастью, пока хотя бы мы, колдуны, о ней помним. Пока мы верим в то, что это реальность, а не легенда.

– А о чём ещё вы помните? – вкрадчиво поинтересовалась матушка Шанэ.

– Давай решать проблемы по мере их убывания, – улыбнулся старый колдун. – Сначала – сорок восьмой причал, а потом... Я уже поручил своему заму по древнему колдовству покопаться в архивах. Какие-то дела мы закончим с тобой, какие-то – с твоим сменщиком, а за тем, до чего не дотянемся, продолжим следить, чтобы разобраться при случае. Оба парня правы, Шанэ, – и Рьен, и служитель храма. Негоже бросать тебя наедине с нашими проблемами. А город предчувствует беду и восстанавливает древнюю защиту. Потому что и северных колдунов нынче немного, и прежней силы в них давно нет. Как и знаний и умений. Видишь, даже о пробуждающейся защите мы узнаём случайно и последними. Поистёрлись, к сожалению, старые связи. А вместе с верой в призраков мы утратили бдительность. Превратились в бытовиков, хотя нам – нам, а не иноземцам, – должно защищать свой город, – он помрачнел и хмуро добавил: – Но с чем сможем, с тем поможем.

– Семиречью скоро семьсот лет, – матушка Шанэ внимательно посмотрела на колдуна. – Это важно, Гьириб?

– Ещё от праколдунов нам досталась привычка создавать цикличные заклятья, – пояснил он. – На год. На десять лет. На сто лет. На триста. На семьсот. Раз город всполошился, значит, через два-три года кончится что-то очень важное. Ну и реки, Шанэ. Раз в сто лет они обновляются и очищаются – и поднимаются выше прежнего, и звенят громче обычного. Мой наставник говорил, что в это время на дне реки Тягучей тает лёд, река Мелкая поднимается в два раза выше обычного, а Кипучая ревёт и сметает всё на своём пути.

– И сколько же гадости они поднимут со дна... – прошептала матушка, стискивая полупустую чашку.

– Поэтому с опасной древностью разберёмся сейчас, коль руки дошли, – решительно сказал мастер Гьириб. – Я сообщу Рьену, что мы в игре. А ты... А что ты делала с песком перед моим приходом?

– Гадала, – усмехнулась матушка Шанэ, доставая заветный мешочек. – Песок всё знает – всё и даже больше. Он хранит всю память мира от зари времён. Я редко прошу его о помощи – это всё равно что Лодочника по пустякам дёргать. Но сегодня я попросила – и он готов дать совет.

***

Спустя три дня посеревшая от работы и архивной пыли компания в лице Иххо, Сьята и Рьена собралась в начальственном кабинете обсудить итоги дела и наметить планы на будущее.

– А где Мьёл? – Рьен посмотрел на часы.

Совещание было назначено на полдень, часы показывали половину первого, а обычно пунктуальный колдун до сих пор отсутствовал и даже предупреждающей записки не прислал.

– Сьят, говори, – начальник строго посмотрел на рыжего.

– Ладно, всё равно узнаете... У него со вчерашнего вечера какой-то опыт, – признался Сьят. – Часов до семи он помогал нам в архиве, а потом получил письмо из Колдовского ведомства, собрался и сбежал. И это всё, мастер.

– Понятно... – Рьен поморщился. – Если этот неуёмный не убьётся случайно, то я его всё-таки уволю за самоуправство. Хоть бы предупредил.

– Вы бы запретили, – заметил рыжий.

– Я бы знал, когда начинать беспокоиться и куда направлять команду спасателей, – сухо возразил начальник. – Вы же не дети малые, чтобы запрещать вам заниматься личными делами. Предупредили – и свободны.

– Видимо, Мьёл думал, что успеет, – Сьят нервно перебрал бумаги. – Не рассчитал.