Таким образом истерики перестали действовать.

Вскоре в квартире стали пропадать деньги. Исчезали из карманов и кошельков.

Вор-ов сказал жене, что сына нужно поймать на месте преступления. И они как-то раз спрятались в кладовой и затихли.

И вот они услышали, как Т. пришел из школы и направился прямо в их комнату. Он пробыл там всего три минуты, а когда вышел, увидел перед собой своих родителей.

В руке у него были деньги. Он все понял, упал на пол, стал плакать, хватать отца и мать за ноги и кричать, что ему очень страшно. Но взрослые люди уже знали, как себя вести. Вор-ов уже понял, что наказание должно быть неминуемо. Он взял ремень и несколько раз ударил сына со словами: «Это тебе за воровство!»

После этого Т. сменил тактику. Он перестал кричать. Он теперь принялся тихо угрожать родителям смертью: «Вы меня ударили, да? За это я вас отравлю. Вот не нужно было меня бить. А теперь вы умрете. Я выжду момент, подсыплю яду, и вы оба больше не будете жить».

Он произносил угрозы каждый день неприятным, зловещим голосом.

Часто это было одно и то же: «Вот когда вы умрете, я останусь здесь один. Вы будете лежать на кладбище, а я буду здесь есть пирожные. И вас не пожалею. Вы меня ударили? Вот не нужно было меня бить. А теперь поздно!..»

Однажды Вор-ву надоели эти речи, он вскочил, схватил ремень и принялся снова бить сына.

Т. так испугался, что снова упал на пол и закричал, что ему очень страшно.

При этом он опять обхватил ноги своего отца, как будто его собрались оторвать от родителя и повести на казнь.

После этого Т. сменил тактику. Он сбежал из дома и подбросил родителям письмо, в котором сообщил, что собирается покончить с собой – утопиться или повеситься в лесу на дереве. Все это он сделает, если ему не купят мопед.

Вор-ов и его жена искали сына по всему городу.

Иногда им помогали незнакомые люди. «Вы ищете мальчика, блондина с тонкими руками? – спросила одна женщина. – Я видела его только что в конце этой улицы. Он жалобным голосом выпрашивал у какой-то старушки деньги на еду, рассказывая, что отец и мать у него умерли, а его хотят отправить в детдом. И она ему подала».

Вор-ову было так стыдно, что он не мог говорить.

Горечь обжигала его горло.

Почему у него такой сын? Ведь он хотел с ним ловить рыбу, бродить в лесу, спускаться в овраги… Они отыскали Т, пообещали купить мопед, и он вернулся домой.

Но Вор-ов не думал покупать мопед, потому что он боялся, что сын начнет развивать эту практику и станет шантажировать отца и мать по любому поводу.

Вскоре Т. снова сбежал и снова подбросил письмо, где сообщал, что на днях утопится в озере.

Вор-ов пошел его искать, нашел и принялся упрашивать сына вернуться домой и не позорить родителей попрошайничеством на улице.

Его прямо-таки обдало жаром, а затем холодом, когда он увидел лицо своего сына.

Лицо этого плохого подростка сделалось жестким и злобным. Он стал кривляться перед отцом, как актер, которому поручили изобразить жалкого и слабого человека, который неожиданно стал хозяином положения, получил большие преимущества, выпрямил спину и злорадствует, как десять нехороших людей сразу.

Никогда еще Вор-ву не выдвигали требований в жесткой, повелительной манере. Даже родители вето далеком детстве. Даже самые требовательные учителя. И даже хулиганы, которых он встречал в жизни на своем пути.

«Во-первых, завтра же купишь мне мопед, – сказал ему сын. – Во-вторых, будешь каждый день давать мне деньги. А в-третьих, я буду жить сам по себе: когда захочу – уйду, когда захочу – приду».

Вор-ов, подавленный, опустил голову.

«Клянешься? Обещаешь? Клянись вот сейчас, клянись прямо тут, иначе я не вернусь, а буду и дальше попрошайничать и позорить вас, и еще сильнее, чем прежде!» – кричал ему сын.