Я, встав на правое колено, с упора расстрелял всю обойму в это скопище, состоящее из разноцветных зверей. Те, не поняв откуда по ним стреляют, кинулись в рассыпную, но потом остановились, но обойму я не успел заменить на новую, так что на снегу осталось лежать только три волка, но один из них был ранен видимо в позвонок, так как стал уползать вниз, волоча задние ноги. В это время на вершине появились мои незадачливые приятели и родственник во главе этого едва не съеденного бедлама. Они были ошеломлены столь неожиданной стрельбой, а особливо добычей, коея предстала пред их взорами. Пока они этим занимались, я догнал подранка и добил его выстрелом в голову.

Все были ошарашены, мне же пришлось выговорить Игорю, что тот завалился снова спать, не разбудив никого, зная наперёд, что окружен волками со всех сторон.

Он потупился, видимо понимая, что я прав.

В эту ночь мы так и не выспались, вялые и усталые мы поднялись с рассветом, кое-как позавтракали, и двинулись к машине. Сначала мы топали довольно бодро, но километра через четыре Серёга стал сдавать. Непродолжительный отдых не прибавлял ему сил и к обеду он был уже совсем никакой. Если добавить то, что и у нас был упадок сил, то мы двигались со скоростью парализованного таракана. Обед несколько нас взбодрил, но ненадолго, так что мы не добрались не только до машины, что могли сделать, если бы были полны сил и энтузиазма и не имели на попечении сдыхающего после интенсивных случек с дикой бабой и крайнего истощенного кобелину в лице сотоварища Серого. Так что нам не удалось дойти не только до машины, но и до зимовья, где нам можно было подрыхнуть не опасаясь того, что нас могут сожрать эта голодная свора, что было вполне возможно при этом раскладе.

Но больше всего меня удивил один факт, который не обещал ничего хорошего. Когда мы уходили из лагеря, то из троих убитых волков остался только один. Все решили, что их разорвали другие звери, но я не поленился спуститься к ним и выправил следы. Волки, оказывается, ушли собственным ходом, но перед этим к ним подходила женщина. Следы были те же, что я видел ночью. Оживить она не смогла только того зверя, что я добил в голову. Видимо она пользовалась каким-то лекарством или прибором, что были неизвестны нам. Оживлять мертвых – не самое плохое, что они умели делать.

Кое-как оборудовав стоянку возле скалы, чтобы как-то оградить себя от нападений с тылу, мы соорудили нодью и, поев без аппетита, легли спать. Дежурство было установлено в таком порядке: сначала дежурил Петро, затем дежурил я, следующим дежурил Игорь. Мы тянули жребий, не включив в него Серого, так как тот был весьма плох.

Моё дежурство и дежурство Петьки, прошло спокойно, хотя последний и не верил в то, что нас преследуют волки, но на пути мы несколько раз пересекали их следы, и я даже видел мельком одного из них.

Разбудив Игоря, я лёг с краю под скалой, положив рядом карабин. У костра лежал Серёга, Игорь сел рядом с ним с ружьем в руках и обещал разбудить через два часа Петьку. Под самое утро мне вновь пришлось бы дежурить. Я уснул довольно скоро, но спал чутко, и мне снились разные кошмары. Проснулся я от крика и волчьего рыка. В следующее мгновение, я увидел на месте, где спал Серёга, клубок из тел. Штук шесть волков рвали спальный мешок, который спасал Серго от смерти, и не давал волкам его убит тотчас, но из него летели клочья и через несколько минут звери бы добрались до живых и не тленных его телес, этого любителя любовных утех на свежем воздухе. На Игоре висело два волка. Петро тоже проснулся и ничего не понимал. Наконец он разобрался и стал лапать ружье, которое оказалось, как это положено быть, не в нужном месте и не в нужное время. Я сбил двумя выстрелами нападающих на Игоря волков, выстрелил ещё дважды в сторону темноты, где уже мелькали приближающие другие звери, затем совместными усилиями разогнали остальных, убив ещё трёх штук.