Говоря в двух словах, в задачи четвертого отдела входило выявление случаев нарушения внутренних правил и дисциплины, а также совершения противозаконных действий сотрудниками полиции. Опытные полицейские понимали, что привлечь к себе внимание четвертого отдела – огромный риск, да еще и ущерб репутации в кругу соратников по оружию.

В силу этих причин вся работа четвертого отдела велась довольно незаметно: никто не знал, где он располагается, никто не знал, как с ним связаться, никто не знал, сколько сотрудников состоит в его штате, никто не знал, как именно он работает. «Никто» – это сотрудники городского управления за исключением, разумеется, нескольких человек из высшего начальства. Все знали лишь одно: за спиной каждого полицейского незримо присутствует сотрудник четвертого отдела, следящий за его работой. Если первый, исполняя свои обязанности, нарушает закон – по-мелочи, как, например, небрежно заполненный бланк на штраф или утрата документов из дела, или по-крупному – получение показаний под пытками, коррупция, взяточничество, то его неизбежно пригласят в четвертый отдел «поговорить по душам». После разговора применяются более серьезные меры вплоть до отстранения от работы и судебного разбирательства, и чем все закончится, одному Небу известно. Поэтому всякий раз при упоминании этой структуры у полицейских пробегает мороз по коже, и все знают, что «скользкая дорожка ведет к воротам четвертого отдела».

Лэй Жун ненадолго разволновалась, но скоро успокоилась. За эти пару минут она припомнила все, что делала, выполняя свою работу, и не нашла ни малейшей детали, за которую ей могло быть стыдно. В таком случае пусть хоть четвертый отдел, хоть сорок четвертый – ей не о чем беспокоиться.

Открыв дверь переговорной, она обнаружила, что внутри никого нет. Где же тот человек? Лэй Жун замерла в растерянности, но вдруг у нее за спиной раздался спокойный голос:

– Шеф Лэй?

Лэй Жун обернулась, перед ней стоял мужчина. На вид ему было чуть больше сорока лет, среднего роста, коротко остриженные волосы, круглое румяное лицо, густые брови, большие блестящие глаза, высокая переносица. Над верхней губой – две разлетающиеся в стороны идеально прямые полоски усов, широкая грудь с выступающими мышцами – таких бравых мужчин Лэй Жун до сих пор приходилось видеть только в фильмах о военных. Однако она обратила внимание на то, что веки его слегка покраснели. Похоже, он не спал несколько ночей подряд.

Заметив недоумение во взгляде Лэй Жун, визитер слегка улыбнулся и протянул руку:

– Я из четвертого отдела. Моя фамилия Се.

Лэй Жун ответила на рукопожатие.

– Офицер Се, добрый день, – поприветствовала она гостя и пригласила его пройти в переговорную.

Тот кивнул, и они вошли внутрь, Лэй Жун закрыла за собой дверь. Инспектор сел за стол, Лэй Жун заняла место напротив него.

– Наслышан о вашем исследовательском центре, говорят, тут все очень современно – от управления до оборудования. Немного походил – и правда необычно. – Офицер улыбнулся. – Хотел посмотреть побольше, но наткнулся на вашу молодую сотрудницу по фамилии Тан, она приняла меня за злоумышленника. У вас отличный патруль!

Лэй Жун с улыбкой ответила:

– Прошу прощения, она привыкла к неизвестным трупам, общение с неизвестными живыми людьми для нее стресс.

Сотрудник четвертого отдела на мгновение замолчал, а потом мягко произнес:

– Полагаю, это я должен просить прощения, что отвлекаю вас от работы. Итак, в последние два дня в газетах и в новостях в сети мелькает ваше имя, и я бы хотел знать, что же на самом деле произошло.

Лэй Жун кивнула и совершенно спокойно вкратце рассказала о событиях последних дней: от заключения о смерти Му Хунъюна до пресс-конференции, от статьи Левой руки в газете до вчерашней прямой трансляции из ресторана «Процветание»… ничего не преувеличивая, избегая эмоциональных оценок, как будто она была посторонним свидетелем событий, не имеющих к ней никакого отношения.