Я никогда не страдала магренью, а тут просто напасть какая-то. И с самого утра. Только мы с ребятами расселись по маг-вояжерам, как в голову стал монотонно стукать гигантский молот. «Бам! Бам!» – разносилось с завидным постоянством по черепной коробке. Обреченно потерла висок: когда же это кончится?

Глаза поймали в фокус черное пятнышко на запястье. Неприятное какое-то, грязное. И вроде чернил в руках я сегодня не держала.

Я облизнула палец и попыталась стереть кляксу. Сейчас этот столичный сноб увидит, что я вся заляпалась, и вовсе перестанет воспринимать всерьез.

Мужик с любопытством следил за перемещением моего пальца изо рта к запястью и снова в рот. Даже губы свои облизнул, задержавшись взглядом на моих. И я запоздало догадалась, как это кошмарно выглядит. Проклятье!

– Милая, ты уже видела свой вожделенный трактат Милезингера? Вчера прислали, – из-за прилавка высунулась всклокоченная рыжая голова сирры Фэрвей. – Я его только что выставила в наше застеколье в разделе прикладной артефакторики. Подальше от грязных рук. Давай-ка я сниму защиту, и ты сможешь его полистать?

Издевательски скривившиеся губы непрошибаемого хитанца намекали, что нет. Не смогу. Ни полистать, ни даже одним глазком глянуть. Тьмы на него нет!

– Завтра полистаю, – прошептала больше себе и каменной глыбе, забаррикадировавшей проход, чем хозяйке.

Да к гхаррам под копыта этого мага! Меня Диккинс ждет, мой идеально среднестатистический, математически выверенный друг, рассчитывающий на что-то большее.

Вот сколько можно его кормить обещаниями? Совести у тебя нет, Эв Ламберт. Фидж, мой мизаур, который год об этом намекает, пакость ушастая. Давно стоило к нему прислушаться.

Я развернулась на каблуках и припустила к выходу. Вырвалась из вдруг ставшей душной лавки и вляпалась носом в своего заждавшегося среднестатистического принца.

– Все, я готова, – выдохнула покладисто, улыбаясь добрым медово-карим глазам. – Гуляйте меня полностью, мистер Диккинс.

– Знаю я эти твои «полностью», Эв… – насмешливо фыркнул Вейн, который давно уяснил, что прогулка – это именно прогулка. И ничего этакого.

Ноги сами потянули нас в парк – наблюдать за стаями перелетных сине-белых окалей и лакомиться засахаренными сердцевинами анжарских орехов.

Пока Вейн хрустел в мое ухо, я хмурила лоб и прикидывала, сколько у меня осталось дней на изучение трактата. На внеплановые каникулы отвели всего неделю, так что завтра мне обязательно надо вернуться в лавку с блокнотом и сканирующим артефактом.

Все лето я уламывала сирру Фэрвей выкупить рассыпающийся на магическую пыль фолиант. Лично нашла его на благотворительном аукционе в Либтоуне. Ясен гхарр, такую редкость она перепродаст в разы дороже какому-нибудь столичному снобу. Вроде упыря желтоглазого, ага. Уверена, гад спит и видит, как увести из-под носа мое сокровище!

Но до этого я успею хоть что-то законспектировать. Моя работа над плетением медленного нагрева встала намертво, и забытые знания господина Милезингера были бы очень, очень кстати…

– Ты опять в облаках витаешь, Эв? – хрустнул на ухо Диккинс.

– Напротив, я очень твердо стою на земле, – притопнула по траве с усмешкой.

В голову тут же прилетел очередной «Бум!». Поморщилась, потерла виски. Да что же это такое?

– До сих пор болит? – парень заботливо потрепал меня по волосам и приобнял за плечи, защищая плащом от промозглого осеннего ветра.

Перед глазами плыли очертания деревьев и прохожих, кутающихся в походные мантии. Погода портилась, люди куда-то спешили, размазываясь расфокусированными пятнами передо мной. Я и Вейна-то могла опознать лишь потому, что он в мое ухо пыхтел и об щеку терся.