– Да уж, Макс тот ещё шутник… Хорошо, буду через час. – Лиза смирилась. Что ж, так, наверное, даже лучше, находиться дома одной невыносимо, мысли не отпускают, снова и снова перед мысленным взором возникает страшный взгляд матери Артёма, снова вспоминаются её слова, её ненависть. Страшно. Жутко до дрожи. Ни дай бог когда-нибудь пережить это снова. Смерть близкого человека, похороны, несправедливые обвинения. Или справедливые?

Лиза не помнила дорогу до офиса. Совсем. Помнила, как вышла из дома, как села за руль, и всё… дороги будто и не было. Перед глазами снова плыли обрывки ночного кошмара, путались с действительностью, с недавними воспоминаниями. Похороны. Кладбище. Мелкий моросящий дождик. Рвущий душу крик Тёмкиной матери. Что это? Отражение действительности? А сон? Предостережение? Ответа не было.

Вот и стоянка. Лиза даже удивиться успела, но вышла из машины, пошла к зданию, на ходу вынимая из кармашка сумки пропуск.

Из-за угла, наряженная в немыслимо пёстрые одёжки, вся в побрякушках, с чёрными кудрями, перехваченными пёстрой полоской ткани, прямо на Лизу выскочила цыганка. Не глядя, схватила за руку:

– Дай погадаю тебе, красавица. Что было, что будет – всё как есть расскажу! – заглянула Лизе в глаза и отшатнулась в страхе. – Смерть! Смерть с тобой за руку ходит! – и пёстрой вспышкой метнулась прочь.

– Постой! – Лиза успела ухватить край широкой юбки. – Погоди чуть-чуть! – взмолилась она. – Расскажи, что ждёт меня, как беды избежать. Я заплачу тебе, хорошо заплачу, вот смотри… – она полезла в сумку за кошельком, – у меня есть деньги. Немного, но в холле банкомат стоит, я сниму наличных сколько нужно.

Цыганка вырвалась, даже не взглянув на протянутый кошелёк, подобрав юбки, шустро отскочила в сторону, но всё-таки обернулась к Лизе, заговорила быстро-быстро, будто боялась, что Лизина беда к ней прицепиться может.

– Смерть. Проклятье. Сильное, родовое. Не справиться… Тебе проклятье, детям твоим. Опасно. Разговаривать с тобой. Близко к тебе быть. Опасно… – и исчезла, будто и не было. Вся толпа, крутящаяся поодаль, словно почуяв, разноцветной, шумной и крикливой волной схлынула от здания в сторону бульвара.

Лиза в недоумении проводила взглядом маленького чумазого парнишку, отставшего от матери, и пошла к дверям.

Весь день Лиза, загруженная работой, даже не вспоминала о цыганке, похоронах, кошмарном сне и вчерашней грозе с мрачными видениями. Загрузили её так, что кофе глотнуть некогда было, клиенты, как и ожидалось, попались сложные, нервы помотали со вкусом и знанием дела, но, когда вышла из офиса под моросящий, совсем нетипичный для середины мая дождь, как нахлынуло. Всё сразу. И ядовитой змеёй шевельнулся внутри потусторонний ужас.

Но села за руль Лиза уверенно, знала, не ей опасность угрожает – исключительно тем, кто рядом. Разобраться бы, найти зависимость и закономерность. Установить причину испытаний, выпавших на её долю. Проклятие? Чушь! Не верит Лиза в проклятия. Ну да, глупо отрицать наличие другой реальности, Лиза свыклась с ней, ведь с самого раннего детства способна видеть то, чего не видят другие. Но проклятия – это что-то ну совсем из ряда вон, в них девушка верить отказывалась. Проще списать череду трагических событий на злой рок, фатум, да как угодно; искать что-то в себе, в своих поступках, видеть в том, что случается вокруг неё, наказание за собственные ошибки… И Лиза тщательно анализировала собственную жизнь, пытаясь разобраться и понять, что и когда она сделала не так.

Машина слушалась плохо, характер показывала, Лиза злилась, хотелось как можно скорее добраться, растопить камин, уютно устроиться на пушистом ковре с чашечкой ароматного кофе. Только дома может быть по-настоящему тепло и безопасно, дома не случится беды, и Лиза торопилась, не обращая внимания на капризы автомобиля. Вот мост, осталось совсем чуть-чуть, машина съехала с моста на просёлочную дорогу, фыркнула, как показалось девушке, насмешливо и встала. Заглохла намертво. Напрасно Лиза поворачивала ключ в зажигании, напрасно уговаривала. Бензобак был безнадёжно пуст.