– Мне не нужны сопровождающие! – Не мешало бы спросить, откуда ему известно про овраг. Не хватало еще, чтобы он знал про грамоту Великого князя Иоанна Васильевича! Странный старик. Убирался бы скорее восвояси! Так нет – впился в нее, как клещ. Виталий послал бы его сейчас на все четыре стороны. Но она так не может, хотя ее трясет от страха и от досады.

Старик развел руками:

– Как желаете, как желаете. – Потоптался. – А может?

Она не сдержалась, сорвалась:

– Нет!

Он провел ладонью по седым волосам:

– На нет и суда нет. – Отступил на шаг и точно сам себе буркнул: – Чужие обязательства, чужие обязательства. Они неисполнимы.

Нажав на кнопку, Ариста закрыла стекло, краем глаза наблюдая, как старик живо развернулся и стал быстро удаляться в сторону входа в парк. Вскоре скрылся из виду. Вспомнила его последние слова. Про какие чужие обязательства тот говорил? И вдруг осенило. Свиток! Его подобрал с земли Виталий, и от него требовала горбатая старуха, чтобы он вернул на место. Виталий обещал ей сделать это. Неужто именно о грамоте говорил старик? Выходит, свое обязательство Виталий должен исполнить сам. Ей не дано исполнить его. Но почему? Все дело в мистике? В этой ужасной мистике? Недаром страх из нее выжимает последние соки, стоит ей подумать о том, как она начинает спускаться в жуткий овраг, где снова может заклубиться зеленый туман и все станет непредсказуемым. По позвоночнику побежали мурашки. Холодком обдало тело. Но почему все это известно старику? Кто он? Ужасом свело скулы.

Крепко удерживая поводья, мотаясь в седле, Мария ощущала дискомфорт от непривычной езды на лошади по лесным буеракам. Поясницу начинало ломить. Она то выпрямляла спину, то сутулила ее, стараясь как можно удобнее держаться в седле. Лошадь под нею шла ровным шагом, изредка фыркая и похрапывая. Впереди маячили широкая покатая спина косого ватажника и круп его коня. Лес вокруг время от времени расступался, открывая поляны, по краю которых косой направлял движение. Иногда он оборачивался, будто проверял, не потерялся ли кто в пути, и опять монотонно покачивался на спине своего коня. Наконец выехали на опушку леса. Проехав ее, очутились на дороге, избитой копытами лошадей, накатанной колесами и натоптанной ногами пеших людей. Алексей, лучше Марии приспособившись к седлу, чуть подстегнул лошадь, чтобы поравняться с женой, протянул ей ладонь, поймал пальцы ее протянутой к нему руки, заглянул в усталые глаза.

– Остановимся, холоп! – крикнул, обращаясь к косому. – Боярыне надо отдохнуть!

– Как велишь, боярин. – Обернувшись, тот натянул повод, останавливая коня.

Сзади к Марии и Алексею подбежали ватажники, помогли спуститься с лошадей. Косой спрыгнул сам. Мария пошла по траве, с удовольствием разминая затекшее тело. Алексей, не выпуская ее из поля зрения, стрельнул глазами на косого:

– Далеко еще трястись в седле?

– Близко, боярин, но без пеших было бы скорее, – неопределенно прозвучало в ответ.

– Так оставь их тут, коль они тормозят движение. Вернешься потом за ними, – посоветовал Алексей.

– Опасно, боярин. Можем не добраться до места. Слишком много ватажек по округе гуляет, – отказался косой.

– Но лес миновали спокойно, – заметил Алексей, а сам крепче сжал рукоять сабли.

Усмешка покривила лицо косого:

– Оттого и покой был, боярин, что ватажка с тобой лихая. С боков многие не решились испытать на себе нашу лихость. Меня в этих местах знают. Многие об мою ватажку зубы сломали. Спуску никому не даю.

– Я никого не видел! – Алексей мельком пробежал глазами по стене леса:

Погладив круп своего коня, косой снова ухмыльнулся: