Но беспокоили ли эти потери нежить? Ничуть. Это чудовище само, по своему желанию убирало всё, что кардинально отличало её от человека… и с каждой такой потерей движения сухого костяного тела становились всё увереннее, а последующие концентраторы уничтожались лишь быстрее. Дюран осознал, что если не ударить сейчас, то «потом» может и не быть. Моментально маг шестого круга перешёл от подготовки к действию, наспех залатав дыры в контуре и подсобив с этим менее сильным, пусть и зачастую более опытным товарищам.

А сразу после этого он ударил, вложив в тончайший луч столько сил, сколько только мог.

Стремительный и неуловимый, словно отблеск солнца в осколке стекла. Разрушительный, как сотни слившихся воедино вулканов, циклонов и гроз. Сверкающий на зависть всем святым и богам. Апогей мнимой простоты и реальной эффективности, заклинание, освоить которое у Дюрана вышло лишь тремя годами ранее. Все его союзники в этой битве, наполняя «Клеть Тысячи Граней» лучами, пользовались упрощённой его версией не ради экономии сил или практичности в моменте, вовсе нет. Просто они не могли иначе, в отличии от гениального главы рода, боевика, который похоронил свой талант много лет тому назад из-за досаднейшей ошибки…

Гнев пришёл в душу сильнейшего из Бельвиосов, и вместе с тем по белоснежному лучу пробежали алые отблески. В отличии от основного «тела» заклинания, алое свечение ползло неспешно, так что на момент удара оно преодолело лишь половину пути до врага.

Врага, который каким-то неведомым образом смог уклониться и сохранить то, что замещало неживой твари сердце маны. Луч прошёл тремя сантиметрами левее, после чего рванул в сторону и почти отсёк чудовищу руку. Отсёк – и двинулся в обратную сторону, всё так же стремясь поразить средоточие силы врага. Брошенные тем на свою защиту энергии бессильно растеклись перед неостановимым магическим клинком, – чем-то луч походил на оный, – и следующий удар лишил неживого головы вместе с частью плеча.

Но самая главная цель ускользнула вновь, и Дюран, разъярившись, ещё сильнее сконцентрировался на своём противнике. В алый окрасился уже весь луч, выпивающий силы со скоростью, способной за минуту «высушить» любого мага пятого круга. Контроль главы рода над этим оружием ослаб, но его разрушительная мощь только выросла: частичная деструктуризация приводила к отщеплению частиц горящего маной луча, которые ранили врага лишь немногим хуже основы.

Маги рода Бельвиосов, глядя на столь близкую победу, увеличили напор, стремясь лишить врага даже малейшего шанса не бегство. Они всецело положились на своё восприятие, сбоящее из-за активного применения заклинаний и начавшего успокаиваться мана-шторма – и это стало фатальной ошибкой, спусковым крючком для множества событий, наполнивших последующие секунды.

Алый луч впился в «сердце маны» неживого чудовища, мощь которого превзошла все мыслимые и немыслимые пределы, испарил плоть – и разбился на тысячи тончайших нитей, поглощённый огранённым чёрным бриллиантом размером с кулак. Драгоценность мгновенно впитала в себя тело и ману немёртвого, потускнела и упала на усыпанную пеплом землю.

Одновременно с тем воздух наполнил звон осыпающегося стекла, неистово засверкали тысячи отражённых солнц, сорвавших покров искусной засады, а появившиеся словно из ниоткуда новые действующие лица накинулись на группу поддержки главы рода Бельвиосов, связав тех боем. Боевые маги инстинктивно и моментально задействовали хорошо им известный репертуар, предназначенный для убийства людей, и воздух закипел от количества пронзающих его заклинаний.