Он улыбнулся. Лишь на короткое мгновение уголки его губ тронулись вверх, и я поймала себя на том, что мое тело сошло с ума. Как я выживу тут несколько лет, если человек, призванный меня измучить до смерти, будит во мне такое влечение? Я уж было думала, что поставила крест на своей сексуальности после расставания со своим первым и единственным парнем после окончания школы.

– Еще есть замечания по тексту?

Я вздохнула.

– Может все же ты скажешь мне свое имя?

– Нет.

– И как мне тебя звать?

– Хозяин.

Он пожал плечами и лениво допил чай.

– Ладно, сдалась я. Предположим я прочту эту ересь, даже признаю тебя своим Хозяином, но я не могу клясться в том, что это добровольно и…

– Ты сама вызвалась, помнишь? – Он продолжал сохранять невозмутимость, чем казался мне еще более горячим. И это страшно бесило.

Черт, да!

– И все же, был бы текст иным, если бы пришла та, кого ты избрал?

Снова тень улыбки на лице.

– Нет.

– Тогда как можно…

Он не дал мне договорить. Свернув стол, он резко встал и схватил за плечо. Одним агрессивным движением меня переместили из положения сидя в положение стоя на ногах, прижавшись задом к окну. Я должна была испугаться, но мои гормоны уже успели подогреть тело…

– Хватит пытаться запудрить мне мозги! – прошипел он мне прямо в ухо. – Ты произнесешь этот текст слово в слово, и ты будешь отвечать за все, что скажешь! А иначе, я буду возвращаться в город каждый день, пока не заберу каждую стоявшую там девушку себе! А для твоей сестры припасу что-нибудь изощренное!

А вот это было обидно. Напоминание о сестре – красная тряпка для быка. Из глаз брызнули слезы. То ли от безысходности, то ли от боли, ведь он с немалой силой сжимал мою руку. И несомненно там будут синяки. Первые в наших непродолжительных отношениях и, держу пари, вовсе не последние.

– Ладно, – пробормотала я единственное, что мне оставалось. – Я буду паинькой.

Он отпустил и отступил назад. Я потерла руку и, тихо всхлипнув еще раз, сползла на пол.

– Вот и славно!

Одним движением, он привел комнату в порядок, вернув на место стол и удалив осколки.

– Теперь садись учить слова! – назидательно произнесло Чудовище.

Я подняла свой взгляд на него и тихо сказала:

– Все равно она плохая… Твоя клятва. Там нет ни слова про любовь! Какая же свадьба без нее? Ах да, твоя. И знаешь почему? Потому что тебе никогда не дано ее испытать, бездушная ты тварь!

Не знаю, почему меня так понесло, но мой язык вообще молол все, что вздумается. Хозяин, тем временем, сжал кулаки и отвернулся.

– Добавь, если хочешь! Только помни, что ты в ответе за все, что скажешь! – зло бросил он и вышел сквозь дверь, не забыв ее за собой стереть.

***

Я пробыла одна около пары часов, не зная, как себя заставить учить дурацкие слова. К тому же читать их было трудно. Нервы были ни к черту, грудь продолжала сотрясаться от рыданий, глаза никак не высыхали пока я пыталась разгладить мокрый лист… Позже я сидела, уткнувшись лбом в стекло, и любовалась красотой теперь недоступной мне природы, пыталась хоть что-то запомнить и запечатлеть в памяти этот дивный мир, который так и не успела познать.

Вера с Надей принесли обед, но я к нему не хотела притрагиваться. Они пытались меня успокоить, сделать массаж, немного ободрить, но ничего не выходило.

– Тяжелый случай, – вздохнула Надя. – Как бы ты бед не наделала…

– Знаешь, – обратилась ко мне Вера. – Хозяин наш вспыльчив, но он не так плох.

Это все были лишь слова, чтобы меня немного успокоить. Однако, я не была психиатром или хотя бы просто воспитателем, что уметь и хотеть общаться со вздорными подростками типа этого Чудовища. Поэтому я просто молчала и пыталась еще несколько раз прочесть дурацкие слова, которые никак не хотели запоминаться.