– Хлоя? – непроизвольно вырвалось у меня. – Вы говорите о девочке, которая умерла в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году в возрасте тринадцати лет?

– Откуда тебе известно об этом? – дядюшка настороженно посмотрел на меня и, слегка задрожав, спросил встревоженным голосом. – Оби не держала язык за зубами?

– Я… – начала было я, но запнулась, понимая, что вряд ли смогу объяснить ему, откуда знаю о Хлое, и уже пожалев о том, что не вовремя открыла рот. – Гм… Я… Нет. Уверяю вас, мама здесь ни при чем. Вам следует успокоиться. Она никогда не рассказывала ни о вас, ни о Хлое, ни даже о своей родной сестре, хоть это и выглядит для меня очень странно. К чему эти тайны? Неужели вам никогда не хотелось, чтобы мы с мамой изредка навещали вас? Ведь это так прекрасно, когда собираются родственники, вы так не считаете?

Мистер Вудвард залпом осушил оставшееся содержимое стакана и поставил его передо мной:

– Налей еще, дочка… И я, действительно, так не считаю. Я прекрасно справляюсь один и меня все устраивает. Я просто доживаю свой век, не зная даже, какое сегодня число и… Кстати… – он встревоженно вскинул брови, – какое сегодня число?

– Сегодня двенадцатое июня, – подсказала я.

– Двенадцатое июня? – вскрикнул дядюшка и даже побелел от страха. Он посмотрел на меня безумным взглядом, а потом вскочил с дивана и добавил трясущимся голосом. – Тебе нужно покинуть поместье как можно скорее!

Удивившись такой стремительной метаморфозе в поведении мистера Вудварда и услышав его последние слова, я мгновенно растерялась.

– Как?.. То есть… Я проделала такой длинный путь на окраину мира только для того, чтобы сразу же уехать обратно?

– Тебе нельзя оставаться здесь, – стараясь говорить уверенным тоном, ответил старик, но я чувствовала, как сильно дрожит его голос. – Это для твоего же блага.

– Но…

– Никаких «но»! – довольно грубо оборвал он. – Я не привык повторять свои слова дважды! Поэтому, пошевеливайся! Закрой за собой дверь и никогда больше не появляйся у ворот поместья! Я не приглашал тебя!

От обиды у меня задрожала челюсть. Признаюсь, за тридцать три года жизни мне еще ни разу не доводилось сталкиваться с подобным хамством. Я уже хотела было развернуться и покинуть особняк с высоко поднятой головой, как вдруг дядя пошатнулся и схватился рукой за грудь. Издав слабый болезненный стон, он расширил глаза и принялся сползать на пол, пытаясь ухватиться за диван.

– Мистер Вудвард, что с вами? – закричала я, позабыв об обиде, и бросилась к нему на помощь, стараясь смягчить удар от падения. – Вам плохо?

Он не ответил. Его глаза закатились, он, вцепившись в меня руками, захрипел и повалился на бок. Придерживая дядюшку, я помогла ему растянуться на паркете. Было совершенно очевидно, что старик перевозбудился и у него произошел сердечный приступ, поэтому действовать нужно было стремительно. Положив голову задыхающегося дядюшки себе на руку, другой рукой я расстегнула ворот его тщательно выглаженной рубашки, а потом выхватила из кармана джинсов мобильник и набрала 911:

– Срочно, скорую! Здесь человеку плохо! Адрес? Я не знаю адрес! Старинное поместье в пяти милях к северо-востоку от Гамильтона по двадцать девятой дороге! Вы знаете, где это?.. Жду! Постарайтесь прибыть, как можно скорее!

– Оставь, дочка… – раздался тихий шепот. – Мои дни сочтены…

Дядя лежал на спине, и тяжело дышал, а я, заглянув в его мутнеющие полуприкрытые глаза, воскликнула ободряющим голосом:

– Держитесь, мистер Вудвард! Все будет в порядке! Бригада уже едет, но нам необходимо продержаться до ее прибытия. Где вы храните лекарства?