– Итак, все просто замечательно, – констатировал Паскаль, восторженно взмахнув руками. – Балет – величайшее из искусств, вдохновляющее и дарящее нам невиданные силы. Вперед, друзья! Нам стоит как следует заправиться перед вечерним свиданием с искусством Терпсихоры.
Глава 8. Новые знакомства в славном Монтре
Когда-то в далеком детстве, которое лично для меня осталось в памяти, как бесконечное жаркое лето в деревне у любимой бабули Варвары, мне часто приходилось слышать от взрослых сравнение жизни то с зеброй, то с матросской тельняшкой: черную полосу обязательно сменяет белая, после череды неприятностей непременно следуют радостные события.
«Все в жизни поделено ровненько, – улыбалась баба Варя, мотая бесконечные клубки разноцветной шерсти. – Ночь сменяется днем, день – ночью, холодной зиме приходит на смену теплая весна. И плохое обязательно тает, исчезает, уступив дорожку доброму и светлому. Только надо быть сильным, нюни не пускать, стойко стоять – как оловянный солдатик!»
Признаться, до нашей поездки на фестиваль в Монтре у меня был очень непростой период, который смело можно окрестить «черной полоской» на тельняшке моей жизни: неприятности на работе, бесконечные разборки с сестрой…
Плюс ко всему синеглазая красавица Соня словно бы проверяла меня на прочность, то озадачивая вопросом по телефону «В чем смысл жизни?», то изводя напоминаниями о том, как в дни нашей юности беспечной я сам предложил ей, влюбленной в меня по уши, немного «пожить на свободе», не спеша соединиться узами Гименея. С тех самых пор мы с ней и живем каждый сам по себе; моя подруга периодически влюбляется в совершенно посторонних мужчин, а в итоге мне, слабому смертному, пожиная плоды собственных грехов, порой хочется выть на луну.
Но все проходит, прошла и эта черная полоса. Однажды апрельским утром я проснулся и, любуясь первыми весенними лучами солнца, дал себе зарок: несмотря ни на что – улыбаюсь, ни на кого не злюсь, не матерюсь, а как только захочется выразить свои чувства пятиэтажным ненормативом, начну вместо этого распевать мантры. Я даже выучил одну, самую короткую.
Вот тогда мне и позвонила Соня. Неожиданно попросив у меня прощения за свое несносное поведение, она предложила сопровождать ее на фестиваль в Монтре. Разумеется, я немедленно согласился. С тех пор в моей жизни началась самая жирная и прекрасная белая полоса.
Устраиваясь вечером семнадцатого апреля в компании Сони на террасе ресторана неподалеку от гигантского помоста, где вскоре должен был открыться второй день балетного конкурса, я мысленно отметил: шел четвертый день моего счастливого бытия.
– Мой дорогой Ален, в настоящий момент перед тобой сидит не просто Соня Дижон, но самая счастливая женщина и художница современности!
Это была первая реплика Сони, едва мы устроились за столиком и сделали заказ. В каком-то смысле ее слова продублировали и мое состояние.
– Аналогично, – я послал подруге воздушный поцелуй. – У меня давно не было такого состояния, которое я бы назвал «перманентное блаженство». А если к этому добавить, что сейчас мы с тобой отведаем замечательные швейцарские колбаски под забавным названием кнакерли…
– Не своди все чисто к животным удовольствиям, – погрозила мне Соня пальчиком. – Ты прекрасно понял, что я хотела сказать: я чертовски довольна, что открытие моей выставки, в которую я вложила столько сил и души, прошло просто замечательно. Сама директриса Шильона сообщила мне, что посещаемость моей выставки в несколько раз превысила посещение остальных, несмотря на то, что они размещались в светлых и просторных залах с прекрасной обстановкой рыцарских времен.