– А что я могу? – закричал абонент. – Войти в камеру и пристрелить его? Или, может…

– Да делай что хочешь! Алимов должен сдохнуть как можно скорее. Помнишь наши ему обещания? Ведь когда он поймет, что это всего лишь пустые слова, он заговорит и сдаст нас всех, а тебя в первую очередь. О нас, может быть, сразу не скажет, но тебя сдаст, чтобы крикнуть тебе в соседнюю камеру, что…

– Да только недавно, – перебил мужчина, – была проверка. И ты знаешь, чем она закончилась.

– В общем, я тебе все сказал. Тебе надо бояться больше, чем всем нам. Да и твоему коллеге тоже.

– Я ночами не сплю, выискиваю варианты устранения.

– Надо не искать эти самые варианты, а дело делать! – Отключив сотовый, Кутрич отшвырнул его на диван. Выматерился, подошел к бару и достал бутылку коньяка. – Жаль, Палача нет, он бы что-нибудь придумал…

– Короче, переждем здесь, – сказал Суслик, – а там видно будет. Но высовываться сейчас нам нельзя.

– Ты про Тайгу забыл, – угрюмо напомнил рыжебородый. – Зря мы Кнута уделали…

– Зря, – согласился невысокий. – Да они бы тогда нас точно положили. Видел, сколько народу в тачке еще сидело? Только бы мы вышли на дорогу, и нас ухлопали бы. Так что мы правильно сделали. Пересидим здесь, нас никто не найдет. Бабки есть, золотишко через Шамана сдадим, получим еще и отвалим.

– Слушай, Филин, – вздохнул Суслик, – Лука верно про Тайгу напомнил. – Он покосился на рыжебородого. – Тайга тот еще следопыт, мать его. Он же по следам как овчарка ходит. А мы пехом топали. Выйдет Тайга по следу на поселок и поймет, что мы тут. А уж дальше для Быка все просто будет. Хорошо еще, что Палача нет. Тот бы сразу нас ухлопал без разговоров. А Кнут – салага по сравнению с Палачом.

– Да хорош жути гнать, – сказал Филин. – Мы тоже не подарок. Кнут со своими и моргнуть не успели, как мы им дырок насверлили. Были бы Палач и Тайга, они бы тоже свое получили. Нас же за дерьмо собачье держали. Но отсидеться надо обязательно. Ништяк Птаха баба своя, и доверять ей можно полностью. Правда, за так она нас укрывать не будет, придется золотишком ее обрадовать, да и…

– Перед тем, – перебил Лука, – как уходить совсем будем. Баба, она и есть баба. Засветит золотишко, и на нас выйдут. Точнее, на нее, а уж она о нас, если спрашивать станут, не умолчит. Так что золотишко отдадим, когда будем отваливать. Сейчас бабками рассчитаемся.

– Неделя – сто баксов, – вмешался Суслик. – Надо ее на интересе держать. Если сразу все отдадим, может заартачиться. А сотне зелени в неделю она рада будет и нас не сдаст. Выхода на Птаху ни у кого из людей Барона нет, так что все путем. А то, что Тайга до поселка дойдет, хрен с ним. Пусть поселок прочесывают. Здесь нас с собаками и то трудно найти будет. Мужик Птахин знал, что делал. Он из зон дважды через подкопы уходил, за это и кликуху Крот получил. Правда, в третий раз не подфартило – обвалился подкоп, его там через неделю нашли. Кровью изошел. Ему лопата руку перерубила, когда…

– Да знаем мы, – кивнул Лука, – вместе же на зоне были. А она точно нас не вышибет?

– Конечно, нет, – ответил Суслик. – Я с ней неделю назад говорил. Она ждала нас, – он кивнул на три раскладушки в комнате, – и холодильник полный. В подвале суп сварен, пельмени. Птаха – баба классная! – Он улыбнулся.

– Они к Кукану пошли, – сообщил севший на поваленный ствол бородач в камуфляже. Рядом он положил винтовку с оптическим прицелом. – Есть там у них кто?

– Да хрен их знает, – пожал плечами Бык. – Вроде они все время по тайге лазали. Но я парнишек пошлю, пусть посмотрят…

– Осторожнее только, – предупредил бородач. – Там участковый – легавый по-полному, шерстит поселок постоянно. Если чужаков заметит, сразу требует документы. Даже если они там, он их спугнет. Да и не примет никто их, побоятся.