– А можно взглянуть на интересующую нас пациентку? – поинтересовался Фельдман.
– Он что, соскучился? – возмущенно прошипела Карина на ухо Злате. – Зачем ему ее видеть?
– Хотелось бы убедиться, что она под надежной охраной, – продолжил явно все слышавший Артур Арнольдович.
– Да, конечно, пойдемте! – Отто Оттович подпрыгнул в кресле, в мгновение ока позапихивал в карман карандаши и скрепки и взял со стола магнитную карточку – ключ.
Студенты шли за веселым главврачом, который несся по коридорам клиники, успевая при этом «проводить экскурсию».
– Самые тяжелые пациенты у нас находятся на первом этаже, – вещал Отто Оттович, отпирая тяжелую металлическую дверь. – Здесь окна забраны решетками и дежурит круглосуточная охрана. Проходите сюда. Тринадцатая палата.
– Как символично! – фыркнула несдержанная на язык Алина.
В двери палаты было большое круглое окно.
– Для наблюдения, – пояснил главврач.
Через окно была видна узкая кровать с металлическими спинками, на которой – спиной к двери – лежала Сырова, укрытая до подбородка клетчатым одеялом.
– Она спит? – Карина протиснулась поближе к окну и заглянула внутрь. – Утром?
– Скорее всего, она под действием седативных препаратов, – ответил Отто Оттович. – Если пациент плохо спит ночью, жалуется на бессонницу, ему колют снотворное. Впрочем, мы можем узнать это наверняка.
С этими словами он достал из кармана телефон, набрал номер и отошел в сторону.
– Мне интересно, как он так быстро находит нужную вещь в своем барахле, – прыснула Алина.
Тем временем главврач, закончив разговор, вернулся к стоящим под дверью студентам.
– Да, действительно, вчера ночью Марина Алексеевна пожаловалась на бессонницу, и дежурная медсестра уколола ей снотворное.
– Ну что ж, спасибо вам! – Фельдман пожал главврачу руку. – Мы пойдем!
– Что-то тут не так, – пробормотала Злата. – Но что? Я никак не пойму!
Они дошли почти до выхода, как вдруг девушка закричала: «Стойте!»
– Стоим! – мгновенно отреагировал Фельдман. – Что случилось, Левандовская? Ты что-то забыла?
– Волосы! – Злата обвела присутствующих торжествующим взглядом. – Волосы Марины Алексеевны!
– При чем здесь ее волосы? – недоуменно поднял брови Артур Арнольдович.
– При том, что Сырова в клинике – сколько? Полгода?
– Чуть больше, – кивнул головой Отто Оттович.
– Тогда почему у нее такие волосы? На кровати лежала женщина с обесцвеченными волосами абсолютно одинакового цвета по всей длине! Если бы это была Сырова, у нее были бы отросшие корни, которые, как известно, всегда темнее крашеных прядей. Ну, если только вы не приглашаете к своим пациентам парикмахеров.
– Нет, не приглашаем, – протянул главврач. – Вот черт! Он резко развернулся и зашагал по направлению к тринадцатой палате.
На кровати, до подбородка укрытая одеялом, лежала женщина лет пятидесяти.
– Она… умерла? – дрожащим голосом осведомилась Карина.
Отто Оттович приложил два пальца к шее женщины и покачал головой:
– Нет, она жива.
Он по очереди оттянул веки спящей, подержал за запястье, измеряя пульс.
– Похоже на действие сильного снотворного. Очевидно, Марина Алексеевна вызвала ночью медсестру под предлогом бессонницы и, когда та пришла со шприцем, каким-то образом изловчилась сделать ей инъекцию.
– И как она вышла из клиники? – осведомился Фельдман. – Или есть вероятность, что она еще здесь?
– Вряд ли, – покачал головой Отто Оттович. – Я проверил карманы медсестры, карточки нет.
– Так, значит, это она звонила Вам сегодня под видом сестры этой женщины? – усмехнулся Миша.
– Вероятно, – согласился главврач. – Поверьте, такого в нашей клинике еще никогда не было!