Ни к чему не прикасаясь, Кэсерил осмотрел мельницу изнутри и снаружи. Ничего – ни сумок, ни одежды, ни иного имущества, сваленного в угол или повешенного на стенной крюк. К коновязи, если судить по состоянию лежащего там навоза, совсем недавно были привязаны лошади – одна или несколько. Но теперь их не было.

Кэсерил вздохнул. Конечно, ему нет до этого мертвеца никакого дела, но оставлять человека просто так гнить, не совершив над ним обряда захоронения, – это безбожно! Кто знает, сколько времени пройдет, пока его кто-нибудь найдет! Хотя, поскольку это человек не бедный, искать его, вероятно, будут. Такие не пропадают бесследно, как пропадают бездомные, никому не нужные бродяги. И хотя Кэсерилу совсем не хотелось связываться с мертвецом, он поборол соблазн рвануть в сторону дороги и навеки забыть про эту разрушенную мельницу.

Вместо этого он пошел в противоположную сторону: тропинка, протянувшаяся вдоль склона холма, должна была привести его либо в деревню, либо на ферму. Одним словом, к людям. И не прошло и нескольких минут, как Кэсерил увидел человека, ведшего в поводу осла, нагруженного валежником. Человек остановился и с подозрением оглядел Кэсерила.

– Да одарит вас Госпожа Весны добрым утром, сэр! – вежливо произнес Кэсерил. Что за беда, если простого фермера он и назовет сэр? Сейчас, на свободе, вдали от галер, он готов был целовать заскорузлые ноги любого бедняка.

Фермер, оценив внешность Кэсерила, невнятно поприветствовал его и пробормотал:

– Будь благословенна Госпожа…

– Вы поблизости живете?

– Ну, да…

Это был средних лет человек, достаточно крепкий, в плаще с капюшоном, простым, но прочным и надежным, гораздо менее изношенным, чем плащ Кэсерила. На ногах человек стоял твердо и уверенно – словно простиравшиеся вокруг земли принадлежали ему, хотя, наверное, это было не так.

– Понятно, – кивнул Кэсерил и показал на дорожку, по которой пришел от мельницы.

– Я шел по дороге, – объяснил он, – и зашел на мельницу, чтобы укрыться…

Он не стал входить в детали относительно того, от чего он укрывался.

– …и нашел там мертвеца.

– Вот как?

Кэсерил колебался, жалея о том, что где-то выбросил свой булыжник.

– Вы что-нибудь о нем знаете? – спросил он наконец.

– Видел утром его лошадь, привязанную.

– Понятно.

Нет, все-таки стоило уйти прочь и не задерживаться. Какое ему до всего этого дело? И тем не менее он продолжил:

– А кто это мог быть?

Фермер пожал плечами и сплюнул.

– Все, что я знаю, так это то, что он не отсюда. Когда я понял, что за темные дела здесь делались прошлой ночью, я обратился к настоятельнице нашего Храма. Она пришла и забрала его вещи. На хранение, пока кто-нибудь не придет и не заберет их. Лошадь его я поставил в свой сарай. Возьму себе в уплату за хлопоты. А Хранительница сказала, нельзя его так оставлять до ночи.

Он показал на высокую гору валежника, навьюченную на спину осла и, дернув за веревку, заставил того двинуться к мельнице.

Кэсерил пошел рядом с ним, стараясь попасть в шаг.

– А вы знаете, что этот человек там делал?

– И без слов ясно, что он там делал, – фыркнул фермер. – За что и получил.

– Но… чего ради он делал это?

– Понятия не имею. Пусть Храм разбирается. Вопрос только – зачем он это делал на моей земле? Теперь жди несчастий! Я сожгу его, а заодно и мельницу – она стоит слишком близко от дороги. Приносит…

Он посмотрел на Кэсерила.

– …приносит беды.

Несколько минут Кэсерил шел молча, после чего спросил: