– А разве фрекен не рассказывали? – обрадовалась возможности просветить неопытную экономку все та же подручная поварихи. – Генерал же не так просто народ пугает. Он ищет свою золотую печатку.

И они наперебой со служанкой начали рассказывать всю историю: и про украденный из могилы перстень, и про жуткое судилище, стоившее жизни трем достойным людям.

Фрекен Спаак теперь была совершенно уверена: перстень в усадьбе. Он каким-то образом попал в Хедебю и здесь же и спрятан. Ее начала бить дрожь, точно так же, как тогда, когда она впервые встретилась с генералом на мансардной лестнице. Это как раз то, чего она боялась. Она и раньше чувствовала, насколько опасен этот с виду невинный призрак. А теперь пришло понимание: если генералу не вернут его перстень, молодому барону Адриану не жить.

Но еще до того, как она пришла к этому страшному выводу, решила: надо действовать. Надо сказать, фрекен Спаак решимости было не занимать, несмотря на ее миниатюрность. Заглянула в спальню, посмотрела на Адриана – никаких изменений. Вихрем взлетела по мансардной лестнице, застелила постель молодого барона – а вдруг он придет в себя, тогда придется перенести его в комнату. Потом собрала парализованных страхом гувернеров и гувернанток и рассказала им все, что узнала от прислуги.

– Помогите мне. Надо срочно искать перстень.

Никто не возражал. Гувернанты взяли на себя дом, включая кабинет в мансарде. Фрекен Спаак пошла в кухонный флигель и вовлекла в поиски всю челядь.

«Генерал появляется и в кухне не реже, чем в доме, – рассуждала фрекен Спаак. – Почему-то мне кажется, что перстень где-то здесь».

Все перевернули вверх дном, заглянули в каждый угол, на каждую полочку, вытрясли из шкафов все содержимое, осмотрели каждую тумбочку. Не забыли баночки для специй. Обшарили пекарню и пивоварню. Осмотрели со свечой даже щели в стене, а кто-то залез пальцем в мышиную норку за плинтусом.

За всей этой суетой Мальвина Спаак не забывала время от времени сбегать узнать, что с Адрианом.

В последний раз она застала баронессу плачущей.

– Ему хуже, – прорыдала она. – Мне кажется, он умирает.

Фрекен Спаак взяла безвольную руку больного и нащупала пульс.

– Нет, госпожа, не хуже, – заверила она хозяйку. – Я бы сказала, лучше.

Ох, нелегко далась ей спокойная уверенность, с которой она постаралась произнести эти слова… На самом деле ее охватило отчаяние. Страшно подумать, что будет, если они не найдут перстень. Тогда Адриан обречен.

И она на секунду потеряла самообладание. Сама не заметила, как, опустив руку юного барона на простыню, нежно погладила его пальцы. Она-то не заметила, но от внимания баронессы ее жест не ускользнул.

«Mon dieu, – подумала баронесса, – бедное дитя… Вот оно, оказывается, как дело-то обстоит… наверное, надо ей сказать все как есть… Не надо обнадеживать. Она не понимает: все хлопоты ни к чему. Мы его потеряем. Генерал разгневан на Адриана, а тот, на кого генерал разгневан, должен умереть».

Фрекен Спаак вернулась в кухню и начала спрашивать, нет ли на хуторах или в других поселках знахарки, целительницы или кого-то в этом роде. Мало ли что… невыносимо сидеть сложа руки и ждать доктора из Карлстада.

Ну да, есть, сказали ей. В таких случаях посылают за Марит Эриксдоттер. Она умеет вправлять суставы, останавливать кровь… много чего умеет. Ей-то, может, и удалось бы вывести барона из смертельного обморока, но…

– Но что?

– Но в Хедебю она, скорее всего, не пойдет…

– Смотрите! – крикнула помощница поварихи.

Она забралась на стремянку и шарила по самой верхней полке, той самой, где недавно нашлись потерянные ложки.