– Именно. Потому сплетни в стенах этого дома, и тем более вне этого дома, будут караться жестоко. Тебя взяли на место забитого насмерть повара, за то, что язык на базаре распускал про нашего принца. Поняла?

Вильда не смогла выдавить и слова, так и кивала с разинутым от изумления ртом.

– Вот и славно. Теперь, кажется, всё сказал. Вот тебе фартук. Рабочая одежда в шкафу за дверью. Комната небольшая, но в ней тебе только ночевать придется. Всё устраивает?

Вильда кивнула:

– А чернявочку, которую господин купил вместе со мной, тоже к работе приставили?

Кэр Фенхель поперхнулся, потом откашлялся, чтобы ответить:

– Нет, леди Калита получила покои смежные с покоями господина. Надо ли мне уточнять для чего?

Вильда скривилась. Какие уж тут уточнения? Наследный развратник – фу!

– Тогда поди, наведи порядок на кухне и приготовь лёгкие закуски к пяти часам. Возможно, к господину придут друзья, необходимо будет накрыть стол.

– Закуски? Пирожные и канапе к чаю?

– Мисси Вильда, к господину всегда приходят друзья мужского пола! Пирожные и зефирки с чаем оставьте до леди. Мужчинам готовьте мясные закуски и запеканки. И минимум зелени и салатов. Это не соответствующая еда для мужчин.

Кэр Фенхель вышел, а Вильда позволила себе поворчать:

– Почему же? Козлам салатики с зеленью хорошо заходят… – пробубнила она под нос, завязывая фартук и расправляя оборки. А потом направилась в нижнее помещение, оборудованное под кухню.

– Фенхель! Это что за бешеная сумма? Здесь какая-то ошибка? – Рессар Видьер с изумлением смотрел на погашенный чек за его подписью на сумму в несколько тысяч золотых.

– Нет, господин. Это счет с аукциона, – невозмутимо ответил мажордом.

– И за которую из них я вывалил целое состояние? Что-то я не припомню, чтобы мне называли такие суммы.

– Из договора следует, что триста пятьдесят золотых вы заплатили за чернявочку Калиту, остальное ушло, чтобы перебить ставки за полуфею Вильду.

– Почти четыре с половиной тысячи?! За недофею? И даже недоколдунью? – вытянулось лицо Рессара.

– Совершенно точно, господин. Видимо, те господа очень желали заполучить её, но вы перебили им ставки.

Рессар не нашелся что ответить, только развел руками и тяжело вздохнул.

– Поверишь ли ты, что я меньше был бы раздосадован, если именно Калита досталась мне за четыре тысячи?

– Она в соседних покоях вашей фаворитки, мой принц.

– Где?

Мажордом вздрогнул, потому как был уверен, что верно угадал желания господина.

– Нет-нет-нет, Фенхель, немедленно переселяй её вниз! Покои фаворитки оставь пустыми, для всех не вхожих в дом пусть ходят слухи, что покои заняты. А для домашних – пусть правильно разносят слухи. Понял?

Мажордом побледнел, но поспешил откланяться и убежал исполнять повеление господина.

– Вот и славно… Хотя могло быть в разы дешевле. Чёртова колдунья, кто же так хотел твою невинность?

Рессар снял с рук белые перчатки и потёр ладони. Кожа рук слезала от постоянного ношения перчаток, струпья чесались и зудели, ни на миг не давая забыть кто он и где его место. А так хотелось забыть…

Все чаще одолевало желание дотронуться пальцами до особенно красивого личика и почувствовать тепло нежной кожи. Но не с его проклятьем. Не с его «даром», как говорил отец. Дар, который стал проклятьем.

Рессар снова натянул перчатки и вернулся к рабочему столу. Взгляд упал на погашенный чек. Ладно, наряду с разочарованием от Вильды, его ждет много приятных ночей с Калитой. Пойти познакомится с ней сейчас или оставить на вечер?

– Новые комнаты тебе понравились? – голос больше походил на мурлыканье большого кота. – Покажи мне, где разместил тебя строгий старик.