– А, – произнёс Зак, бросив взгляд на сестру, которая за весь вечер не сказала ни слова. – Я не знал, что у мамы остались родственники.

Лу помотала головой. Видимо, она тоже не знала.

Отец ответил не сразу, и очень быстро повисшая тишина стала невыносимой. Зак не знал, что именно хочет сообщить им отец, но чувствовал, что его слова изменят их жизнь. Очень сильно изменят.

– Тётя Мерле позвала вас к себе на каникулы, – наконец, тускло и безжизненно сообщил им отец. – И я согласился.

Зак смотрел на него и ждал продолжения шутки. Ведь он шутил, точно шутил – они впервые слышали про тётю Мерле, а из-за аллергий и астмы Зак не мог даже ходить в школу с Лу, что уж говорить про каникулы за границей.

Но отец тоскливо смотрел на них, и с растущей внутри пустотой Зак понял: это не шутка.

– Но… но как же моя аллергия? – дрогнувшим голосом спросил он. – Все мои врачи здесь.

– В Англии тоже есть врачи и больницы, – сказал отец. – Простите меня. Правда, простите. Но я…

– Но ты так больше не можешь, – ядовито выплюнула Лу, удивив даже Зака. – Не можешь воспитывать собственных детей.

Отец не ответил, просто встал и ушёл в кабинет, оставив Зака наедине с клокочущей яростью Лу. Он часто так поступал, и за шоком такие мелочи Зака не волновали.

– Мама бы нас не бросила, – сказала Лу, меряя шагами гостиную. Под ноги ей подвернулся сальный пакет от фастфуда, и она пнула его походя. – Если бы она знала, что папа устроит…

– Он не виноват, – пробормотал Зак. Весь его мир вдруг перевернулся с ног на голову. – Мамы больше нет.

– Думаешь, я не знаю? – поинтересовалась она, сжав руки в кулаки. – Она вообще-то и моя мама тоже.

К щекам прилил жар.

– Да я просто… ты же его видела. Он не знает, что делать. Он никогда с нами не сидел.

– Да, и кто в этом виноват? – сказала Лу. – Он мог бы найти работу в Чикаго, просто не захотел. Потому что мы ему не нужны.

Во рту пересохло, и Зак не смог возразить. Он давно подозревал, что это из-за него отец практически всё их детство колесил по стране пять дней в неделю, уходя из дома утром понедельника и возвращаясь вечером пятницы. Мама постоянно твердила, что Зак не обуза, что она не против возить его по врачам и иногда оставаться в больнице, что никому не мешает аптека, в которую превратился кухонный шкафчик. Но мама умерла и больше не могла оградить Зака от жестокой реальности, в которой он никому не был нужен. Даже хуже; для окружающих он был лишь головной болью, с которой приходилось мириться.

И сегодняшний день это подтвердил.

Утром отец купил им новые чемоданы. Зак не стал спорить – разве он мог, когда изначально и был корнем проблемы? Только Лу провела следующие два дня в бешенстве, постоянно усложняя всем жизнь. Она умоляла, отказывалась есть, захлёбывалась в рыданиях, но отец так и не передумал: он твёрдо решил, что они проведут лето в Англии у родственницы, которую ни разу не видели, и точка.

Именно поэтому несколько дней спустя полночь застала Зака в самолёте, в сотне километров над уровнем Атлантического океана. Рядом похрапывал отец и дулась сестра, свет в салоне давно приглушили – люди спали, и вокруг стояла зловещая тишина.

Ему было скучно и не с кем поговорить, поэтому он достал свой комикс, открыл его на первой странице и тут же наткнулся на пухлого дракона, который смотрел на него с рисунка. Мысленно Зак вздохнул. Может, лучше стоило немного поспать.

– Что рисуешь? – голос Лу раздался так близко у уха, что он дёрнулся. Сестра перегнулась через подлокотник, разглядывая картинку.

Зак неловко пожал плечами, краснея, и поспешно перелистнул страницу.