Водитель автомобиля сидел, уронив голову на руль. Через приоткрытую дверцу слышалось тяжелое сопение на вдохе и храп на выдохе. Линочка кашлянула, желая привлечь внимание, затем тихо постучала – никакой реакции.

– Эй, – Элеонора осторожно открыла дверцу и легко прикоснулась к плечу мужчины. – Эй, не могли бы вы убрать автомобиль с пешеходной дорожки? Простите за вынужденное беспокойство, но… – Лина замерла на секунду, стараясь успокоить внезапно охватившую ее дрожь.

– Вы? – вопрос прозвучал нелепо, а следующий ненужно: – С вами все в порядке?

Водитель в ответ странно захрипел и, точно марионетка, которую неожиданно дернули за невидимые нити, откинулся на сиденье. Губы мужчины чуть приоткрылись, изо рта по подбородку стекла тонкая струйка крови, расплывшаяся пятном на белоснежном воротнике. Он судорожно дернулся и запрокинул голову. Только сейчас Лина заметила: из шеи незнакомца торчала длинная перламутровая заноза.

– Эй! Что с вами? Господи! Что делать? Помогите! Помогите! – голосок Элеоноры, и без того негромкий, от волнения окончательно сел. – Помогите мне помочь вам!

Мужчина открыл глаза. В его взгляде, равнодушно угасающем, промелькнул огонек сознания, губы зашевелились.

– Кондрат… Икона… Убийца… Дворецкий. – Красавец глубоко вздохнул и умолк. Черты его лица разгладились.

Линочка нашла в себе силы достать из сумочки сотовый телефон, вызвать неотложку, полицию и невнятно, эмоционально изложить суть дела. После чего она села на мокрую траву и заплакала. До чего же не везет! Некрасивая, тщедушная, бедненькая, глупенькая, рано оставшаяся без родителей, покинувшая тетушек, стареющая, – да, двадцать пять – сумерки юности! – одинокая, с потеками туши на щеках, вымокшая под дождем и с мертвой мечтой на нереальную любовь. Обидно: одним достается всё, а у других отнимают даже мечты.

«Скорая» примчалась через пять минут, за ней – полиция. Линочке задавали вопросы, она ничего не понимала, отвечала сбивчиво, иногда замолкала и снова принималась плакать. Она и сама не смогла бы с уверенностью сказать, что именно пугало больше: смерть загадочного красавца или слова, произнесенные им за несколько мгновений до последнего вздоха. Но, когда в предсмертном бреду, он назвал имя Кондрата, у Лины потемнело в глазах.

Она хотела узнать тайну незнакомца – получила ответ. Зловещим вестником несчастной судьбы – вот кем на самом деле оказался принц-демон.

***

По делу следствия Элеонора Соколова значилась случайным свидетелем. Она не утаивала информацию, просто не говорила того, о чем не спрашивали. Лина, не отдавая себе в том отчета, ничего не сообщила следователю ни о Кондрате, ни о последних словах умирающего.

Следователь, поначалу вцепившийся в Лину, словно черт в грешную душу, до обидного быстро утратил к ней интерес, и даже похвалил за гражданскую сознательность и оперативность вызова полиции. Ему – он сам признался – все стало понятно с первой минуты.

Сергей Рубцов – так звали синеглазого красавца – покончил жизнь самоубийством.

– Да, печальная история – сказал следователь. – В его возрасте забавляться со стилетом, вонзая его себе в шею – дело сомнительное, посему, определение «самоубийство по неосторожности» здесь совершенно неуместно. Мне все ясно. Так и запишем: «неустановленные причины личного характера». Конечно, ужасно неудобный способ свести счеты с жизнью, но, поверьте мне, суицидники удивительно изобретательны.

– А, может… – только и успела произнести Линочка.

Следователь вытаращил глаза и запротестовал:

– Нет, нет и нет! Убийство? Не смешите. Что вы можете знать об убийствах? Если, конечно, не вы его убили? Вы же его не убивали? Конечно, нет. Ни отпечатков, ни следов там, где они должны быть – вы просто оказались в ненужном месте, в ненужный час. А что касается вашего предположения – выбросьте глупости из головы. Насмотрелись фильмов, думаете, нам здесь делать больше нечего, как проверять достоверность ваших домыслов? Самоубийцы очень изобретательны. Мне-то можно верить. Хочу быть откровенным, вот, помнится случай…