Пройдя несколько метров по коридору, он открыл ближайшую к нему дверь – и оказался в комнате, окутанной запахом времени – смесью запахов дерева, пыли и лёгкого аромата давно засохших цветов. Комната явно не использовалась много лет: мебель была накрыта серой тканью, а в углах скопились пыль и паутина. Стивен подошел к большому старому сундуку, стоявшему у стены. Крышка тяжело поднялась под его рукой, недовольно скрипнув после долгого молчания.

Внутри лежали вещи, которые моментально вернули его в прошлое. Первым, что он заметил, была тонкая шёлковая лента, аккуратно повязанная на старом дневнике. Он осторожно взял его в руки и открыл наугад. Страницы пожелтели от времени, но почерк был четким. Стивен знал его – это была рука его матери. По всей видимости, она вела этот дневник, когда была ещё совсем юной девушкой. На страницах, полных наивных мечтаний и девичьих порывов, она описывала свою жизнь до того, как всё изменилось, до того, как её любовь к шахтёру превратила её в изгоя для собственной семьи.

Стивен открыл дневник и его взгляд пробежал по строчкам совсем еще юной Джессики:

«Сегодня отец сказал, что я скоро стану настоящей леди. Он так гордится мной, особенно когда я ношу платье, которое мама купила в честь нашего визита к тётушке. Интересно, а это действительно то, чего я хочу? Быть леди? Иногда мне кажется, что я хочу чего-то другого, но не смею сказать об этом вслух».

О, эти строки отражали начало внутренней борьбы юной Джессики – осознание, что её мечты могли отличаться от того, чего ожидала от неё семья. Как это похоже на его маму! Стивен почувствовал, как повлажнели его глаза и поспешил перевернуть несколько страниц.

«Сегодня я встретила его. Он так красив, такой добрый, и, кажется, мне ничего больше не нужно…» – прочитал Стивен, понимая, что мама написала о том самом дне, когда впервые увидела его отца.

Через две страницы – следующее признание влюбленной Джесс, в сердце которой уже явно зарождались чувства к человеку, который не соответствовал ожиданиям её родителей, и она предчувствовала, что её выбор в любви встретит непреодолимые препятствия:

«Мы с мамой ходили по саду, и она рассказывала мне, как важно соблюдать приличия, особенно когда речь заходит о моем будущем. Она хочет, чтобы я нашла достойного человека, с которым смогу построить семью. Но как объяснить ей, что я уже встретила того, с кем хочу быть, и он совсем не похож на тех, кого она бы одобрила?»

И вновь нарастающее напряжение между её настоящими чувствами и требованиями семьи, усиливающее драматизм будущего конфликта:

«Сегодня я видела его снова. Он не такой, как все остальные здесь, но что-то в его улыбке заставляет меня чувствовать, что рядом с ним я могу быть собой. Если бы отец узнал, с кем я провожу время… Не знаю, что он бы сделал, но точно не одобрил бы».

Следующие строки уже раскрывали внутренний конфликт юной девушки между долгом перед семьёй и желанием свободы, который в конце концов привёл к её изгнанию:

«Иногда я думаю, что этот дом – не мой дом. Всё здесь слишком большое, слишком правильное. А я? Мне хочется куда-то бежать, где я могу просто дышать, не чувствуя себя обязанной жить по чужим правилам. Но как объяснить это семье?»

Он перелистнул еще пару страниц, и его взгляд упал на строки, полные тревоги и боли: «Они больше не говорят со мной. Мама не смотрит в глаза, а отец кричит, что я предала их. Но разве любовь – это предательство? Разве я виновата, что выбрала своё сердце? Меня обвинили в том, что я разрушила их жизнь, но разве они когда-нибудь задумывались о моей?»