– Арамина… твоя мать…

– Да, знаю уже! Мама была женой Монрата…

– Нет!.. – старик попытался закрыть лицо рукой, но обессилившая конечность лишь слегка дернулась, так и не поднявшись. – Монрат сделал из нее колдунью… и в тебе тоже есть сила… но ты не должен ей доверять!… Твоя сила – проклятье рода человеческого… никогда не используй ее… обещай… – потускневшие, ввалившиеся глаза отчаянно впились взглядом в Кая. – Обещай, что уедешь… обещай, что и на шаг не подойдешь к замку Монрата…

– Успокойся, – Кай навис над кроватью и положил руки на плечи отца, – ты просто перенервничал. Сейчас выспишься и завтра мы спокойно поговорим. Спи.

Он укрыл его одеялом и тут же вышел из дома, оставив, однако, дверь приоткрытой, чтобы услышать отца, если понадобится.

Оказавшись на улице, он сел на старую лавку под стеной дома и устало потер ладонями лицо. Такие приступы слабости уже случались у его отца. Деревенский лекарь еще несколько лет назад наказал ему пить успокаивающий сердце травяной сбор. Но, с каждым новым приступом, отвар помогал все меньше и меньше. И если еще месяц назад, отец приходил в чувство уже к вечеру, сегодня все слишком затянулось. И лекарь, заходивший к ним пару часов назад, лишь сокрушенно развел руками, предложив надеяться на благосклонность бога.

Кай положил руки на колени и посмотрел на свои обращенные вверх ладони. Какая же сила была заключена в нем? Да, ему с детства мастерски удавалось манипулировать сознанием людей, но, разве это сила? Так, удобная способность. Но, что, если отец прав? И если его мать была колдуньей, возможно, и он может научиться. Что в этом плохого? Напротив, ведь так, есть шанс отомстить за все, за смерть матери, за их с отцом мытарства. Надо только научиться. А для этого нужен учитель. При чем тот учитель, который знает все слабые стороны колдуна. Такого можно было найти только в Черном орле. По крайности начинать поиски нужно именно там.

Он облокотился спиной о стену дома и нащупал рукой на груди под рубашкой круглый золотой медальон. Отец всегда твердил, что эта небольшая золотая безделушка с выгравированными глазом на одной стороне и непонятными символами на другой, оберег, доставшийся ему от его матери и что он защитит его от всех бед. Кай не особо верил в это, но медальон никогда не снимал, в память о матери, которую ему не довелось узнать. Может, и в этот раз, под самым носом у колдуна, именно он сумел скрыть его. Так почему же снова не рискнуть?

Потянувшись, Кай встал со скамьи и вернулся в дом. Свеча на кухонном столе почти догорела и уже пощелкивала истлевающим фитильком. Он достал с полки над очагом масляную лампу, зажег фитиль от свечного огарка и скромное жилище тут же ярко осветилось мягким ровным светом. Он обратил взгляд на кровать, отец лежал тихо и недвижимо, устремив пустой взгляд на закопченный потолок. Кай с тяжелым сердцем, уже предчувствуя, что увидит, подошел ближе.

Отец не дышал. Его тонкие губы были чуть приоткрыты в последнем вздохе, а глаза совсем ввалились. Он жил тихо и незаметно, так и ушел.

Кай провел рукой по холодному лицу отца, закрывая ему глаза, и опустился на пол рядом с кроватью. Только что из жизни ушел единственный родной ему человек, но почему-то в душе не было боли, только тоска и дикое, сжимающее сердце одиночество. Отец, наверняка любил его, но Кай никогда не чувствовал от него отеческой ласки, скорее нездоровую чрезмерную опеку. Может, потому что отцу пришлось воспитывать его без матери и он просто не знал, как показать свою любовь. Он был заботливым, внимательным, чутким, но не более. Все двадцать лет он просто был рядом. Кормил, одевал, следил, учил грамоте… и никогда ничего не рассказывал про свою прежнюю жизнь. Даже про мать. Только неустанно твердил, что Арамина была самой замечательной женщиной на свете.