– Мне казалось, тебе нравятся наши вечерние посиделки.

– Нравятся, но можно же иногда позволить себе чуть больше! Соглашайся, Айви. Ты не можешь вечно прятаться и отсиживаться в углу.

– Я вовсе не отсиживаюсь в углу!

– Отсиживаешься и избегаешь людей. Ты просто не замечаешь, потому что привыкла так жить. Как дикарка. Подумаешь, обзывали тебя. Меня тоже. И что с того? Я не хочу быть, как ты, вечно прятаться и всего бояться. Не хочу быть слабой, не хочу быть изгоем. Поэтому пойду на эту вечеринку. А ты сиди дома и рисуй.

Айви не верила своим ушам. Такого от подруги она никак не ожидала. Фиби не просто согласилась пойти на вечеринку своих врагов, но еще и обесценила ее чувства. И девушка наконец решилась все рассказать, но не потому, что хотела этого, а от обиды. Хотела, чтобы Фиби стало стыдно за свои слова.

– Знаешь, Фиби, когда на протяжении нескольких лет тебя бьют толпой, запугивают, подстерегают за углом и топят в море за то, что ты не такая, как они, вряд ли это проходит бесследно. Так что я лучше, как ты сказала, буду сидеть дома и рисовать, чем заявлюсь на вечеринку к тем, кто мечтал о моей смерти, но боялся сделать это своими руками. И я даже рада, что ты этого не понимаешь, ведь это означает лишь то, что с тобой такого не было. Так что развлекайся, – Айви никогда и никому не говорила этих слов, но теперь они лились из нее быстрым потоком, будто ждали этого момента. Она сгребла с парты все, что успела вытащить из рюкзака, и отсела на другой ряд.

Взгляд Фиби моментально изменился. Она не ожидала узнать такую правду и все это время думала, что Айви подвергалась только насмешкам, как и она сама. Теперь стало понятно, почему подруга такая зажатая и необщительная, почему отмахивается каждый раз, когда кто-то говорит, что она красивая или особенная. Потому что воспринимает как очередную насмешку, и это совсем не смешно.

Весь урок Айви обдумывала слова подруги. Они зацепили ее настолько, что девушка впервые решилась заговорить о самом больном, хотя давала себе слово никогда этого не делать. Но эмоции оказались сильнее обещания. Невыносимо осознавать, что единственный человек, с которым она еще могла общаться, считает ее изгоем и боится стать похожей на нее. Как только Фиби перепала возможность попасть на вечеринку Николь, она сразу же забыла о том, что эта компания ей вовсе не друзья. И забыла, что все это время рядом была только Айви. Теперь, видимо, все изменится.

После уроков она отправилась в магазин за новыми красками и холстом, потому что рисовала каждый раз, когда ей было слишком грустно. Так что в стеллаже с самого ее детства скопилось неприличное количество удачных и неудачных рисунков. Можно было бы даже открыть целую картинную галерею, вот только Айви никогда не считала себя ни талантливой, ни достойной выставки. Ее боль на бумаге слишком личная, чтобы выйти в свет.

Родители, наоборот, восхищались способностями девочки, но та на похвалу реагировала неоднозначно. Они не понимали почему. Но для себя Айви знала: ее страдания не должны вызывать восхищения. Рисует она не ради красоты, а чтобы не выместить обиду на своем теле, которое так ненавидит.

Тематика картины на этот раз родилась из воспоминаний. Айви решилась изобразить море. Темное, неизведанное, страшное, полное тайн и загадок. С того дня, как чуть не осталась на дне навсегда, девушка избегала всего, что было хоть как-то связано с морем. Даже само присутствие на пляже уже вызывало жуткую панику. А однажды, когда в школе дали задание нарисовать остров, Айви впала в ступор при первом же мазке кистью. Воспоминания топили ее снова и снова. Ей казалось, что она просто не выживет в этом городе, захлебнется во сне, на уроке, даже на свежем воздухе. Учителю пришлось искать для нее что-то другое, без воды, хотя это было в учебной программе. Но сегодня она посмотрит многолетнему страху в лицо, пусть и на картине.