– Да, – погасив огонь, подтвердила Амали, поднимаясь с пола… – Но если Вы не хотите этого делать, тогда смиритесь с ее существованием. Обещаю Вас не тревожить.

– Что? О чем Вы? – недоумевал Сумирьер. – Объясните.

– Если ее накладывают только доверенным рода, то, считайте, что ее у Вас больше нет.

– Но… – он не успел договорить, как дверь открылась.

Девушка снова скривилась от неприятного скрежета.

– Время истекло, – с порога заявила профессор Боджинсон. – Мисс Вальзард, пора!

– Хорошо, – послушно согласилась Амали и вышла из помещения.

– Все нормально? – поинтересовалась женщина, заметив подавленное и озадаченно состояние коллеги. – Что-то случилось?

Сумирьер не сразу отреагировал на вопрос, но вместо ответа просто помотал головой и махнул рукой в сторону двери. Неодобрительно оглядев его, Боджинсон вышла и повела студентку в столовую. Вот-вот начинался завтрак.

Шестой факультет имел свою столовую, в которой всегда было не очень много народу. Здесь и без того учились около двух сотен студентов. Все они редко общались большими группами, в основном маленькими, хотя даже среди них конфликты, а тем более драки, возникали в единичных случаях. А ведь здесь все убийцы… Странно, что в этом обществе, в отличии от студентов на обычных факультетах, преобладали положительные моменты: взаимопомощь, поддержка, понимание, сочувствие. Часто ли Амали что-то подобное встречалось раньше?

Забрав свой поднос с едой, Вальзард нашла пустой столик, хоть и почти в центре столовой, и села туда, желая поесть в одиночестве. Она замечала на себе неодобрительные, оценивающие и недовольные взгляды, перешептывания, но никто ей и слова пока не сказал. Даже немного странно. Раньше уже ей точно что-то колкое или обидное бросили бы в спину или в лицо.

– Где была вчера? – голос старосты напугал девушку, отчего она чуть не подавилась.

– Вообще, здесь не принято так себя вести, – строго предупредила Шарьяна, усаживаясь со своим подносом напротив Вальзард, рядом с Бавиардом. – Отсюда не сбегают и здесь не прячутся, мы не молчим о проблемах и высказываем все, что на душе.

Амали недоуменно смотрела на однокурсников, которые с полной серьезностью и без капли агрессии говорили такие слова. Она не знала, что ответить на это.

– На нашем факультете есть пять студентов, которые должны быть в курсе всего и всех. Это старосты, – продолжил Бавиард. – Даже, если нам плевать на чужую жизнь, пока мы здесь, мы в ответе за свой курс. Амали, мы поклялись жизнью при поступлении.

Вальзард была в шоке. Теперь она и хотела бы что-то сказать, но язык не поворачивался. Профессор Боджинсон говорила, что здесь никто не шутит, но чтобы настолько…

– Так что, объяснишь, что это было? – спокойнее напомнила вопрос Шарьяна.

– Простите… Я действительно не могу сказать… – виновато произнесла Вальзард, опустив глаза. – Это касается моей семьи и…

– Амали, и кому ты это говоришь? – задорно рассмеялась Тетлери. – Я тебе говорила, кто здесь учится?

Девушка невольно заметила, что в столовой стало тихо, а почти все взгляды устремлены на их стол, явно ожидая объяснений случившегося…

– Амали, у каждого третьего здесь «это» касается семьи, – заметил Бавиард. – Если боишься сама начинать, то я помогу, – недолгая пауза, за время которой, он оглядел студентов вокруг, а затем продолжил. – Будучи совсем маленьким, я случайно убил отца, когда он вернулся после долгого отсутствия. Он не успел среагировать, а я, желая его обнять от радости, неожиданно первый раз обратился и раздавил его, – Вальзард пораженно смотрела на старосту, говорящего такое, так еще и столь спокойно. – Шарьяна из ревности, когда ей было около семи лет, убила младших сестер и брата, потому что ей надоело, что ругают ее, а остальных только хвалят, – девушка для подтверждения кивала головой.