– Мы выбрались! Не могу в это поверить, мы выбрались!!! – кричала Анна.

– Еще нет, – глухо пробормотал Буч, затем обратился к рогатому Пленнику – Как только ты перестанешь прохлаждаться – вставай, бери оружие и перережь горло уроду в соседней комнате!

От момента чудесного освобождения и до мгновения, когда Пленник очнулся, казалось, прошла вечность. Но как ни странно при всем пережитом, Пленник очнулся раньше, чем Боров соизволил проснуться. Руки ломило, ноги отказывались слушаться, из-за падения открылись почти затянувшиеся раны, и теперь драгоценная кровь теплыми струйками стекала на пол. Больше всего крови вытекало из культи с лоскутами кожи, которая некогда служила Пленнику рукой. От большой кровопотери в его глазах плясали разноцветные пятна. И все же Он нашел в себе силы встать, опираясь на стол. Ярость пересилила боль, и Он схватил со стола первый попавшийся предмет. Им оказалась внушительных размеров стальная спица. Медленно, пошатываясь, он дошел до двери. У порога все также лежал окровавленный кнут.

"Теперь ты будешь служить другому хозяину" подумал Пленник и поднял его, аккуратно положив спицу рядом. Затем, орудуя одной рукой, используя кнут вместо жгута, он быстро перетянул то, что осталось от запястья.

– Если Боров проснется, то нам конец – пробормотала Анна.

– Сам знаю, – прошептал Пленник, – зато убьет без изуверств.

– Гребаный ты оптимист, – невесело отозвался Буч.

Дверь оказалась тяжелее, чем думал Пленник и пришлось потратить немало сил чтобы сдвинуть ее, но сейчас его ничто не могло остановить.

В соседней комнате было гораздо грязнее. В пыточной повсюду была кровь и мелкие частички плоти, сорванные со спины Пленника и разбросанные по всем поверхностям. Здесь же повсюду пустые бутылки из-под алкоголя. Каменное покрытие было покрыто слоем грязи, и когда Пленник сделал первый шаг по комнате, раздался громкий чавкающий звук – пол был в чем-то липком и противном. Пленник вздрогнул, он не знал, было это от страха, что Боров проснется или от отвращения. Стол был также залит остатками пищи, вина, пива и еще неизвестно чего. Едкий запах пота ударил в нос вошедшего. Посреди всей грязи и вони, от которой невольно слезились глаза, за столом громко храпел «Некогда Палач». Перед ним стоял кубок остывшего вина и тарелка с крупно нарезанным беконом.

– Как символично! Свинья свинью пожирает! – процедила Анна. Она испытывала к Палачу отвращение, наверное, больше, чем сам Пленник.

«Только хватило бы сил! – подумал Пленник – На второй удар не будет ни сил, ни времени. Нужно сделать все правильно! – Пленник подошел к столу. Боров источал непередаваемое амбре пота и перегара. Пленник поднял над головой заостренную спицу.

– Эй… – прохрипел он.

– А?! – от неожиданности хрюкнул Боров.

В следующую секунду спица вошла ему в глаз, насквозь пробив глазницу и наполовину уйдя внутрь черепа.

Боров заорал, а Пленник в очередной раз собрал все силы и отпрыгнул от налетевшего на него Палача. Боров упал на пол и, не переставая истерически вопить, начал кататься по полу и пытаться вынуть спицу. Из глаза брызнула прозрачная жидкость, быстро смешиваясь с густой, почти черной кровью. Несколько раз безуспешно дернув ее, Боров поднялся на колени и посмотрел на Пленника.

– Р… Рогатый?!!… – в голосе чувствовалось удивление.

Еще бы, не каждый человек способен пережить и половину того, что вынес Пленник, не говоря уже о том, чтобы вырваться и убить своего мучителя. Пленник не мог точно сказать чему он был рад больше – тому, что Боров больше никогда не возьмет в руки кнут или тому, что Ему больше не придется выслушивать его бред об искусстве и поэзии?