Мужчина в алом стоял впереди в нескольких шагах от меня, обернувшись и понимающе улыбаясь. В его взгляде читалась лёгкая насмешка и что-то ещё, запрятанное так глубоко, что я не смогла этого распознать.

– Идёмте? – Осведомился он и, спасибо ему за это большое, ничего не сказал на тему моего поведения.

– Куда? – Соображать оказалось очень сложно.

Улыбка мужчины стала ещё более понимающей.

– В ваши комнаты, – безукоризненно вежливо проинформировал он.

– У меня есть комнаты? – Удивилась сильно.

Тёмные брови мужчины изогнулись и он, стараясь сдержать подрагивающие уголки губ, поинтересовался в ответ:

– А где вы собирались жить всё это время?

Я, если честно, нигде не собиралась, но говорить этого не стала.

– Хорошо, ведите, – разрешила ему и сама подошла ближе.

Ему не пришлось повторять дважды. Повернувшись, мужчина повёл меня в нужном направлении, только ему известном, через большой, действительно большой холл светло-изумрудного цвета.

Под нашими ногами была аккуратно выложена в причудливом узоре мозаика всех вообразимых оттенков зеленого, начиная от самого светлого, почти белого, и заканчивая глубоким болотным.

С одной стороны этой просторной комнаты тянулся ряд витражных окон, на каждом из которых был запечатлен какой-то свой красочный пейзаж. Каждое из этих окон было аккуратно оправлено тяжёлой тёмно-зеленой тканью со светлыми лентами, а под ними стояли расписные горшки с морозно-голубыми растениями, похожими на наши уменьшенные пальмы.

С другой стороны тоже тянулись такие же окна, только на них не было занавесей, вместо них стояли статуи. Не очень большие, примерно в человеческий рост на небольших возвышениях. Преимущественно это были женщины в красивых красочных платьях со множеством деталей. Эти работы были настолько искусно выполнены, что в первое мгновение я приняла их за живых людей.

На потолке висело множество люстр. Самая большая и светлая из них, собранная из сотней мельчайших переливающихся осколков, висела посередине, ровно над небольшим фонтанчиком с тихо журчащей водой. Две поменьше и потемнее – с двух сторон от неё, одна над нами, а вторая у противоположного конца комнаты. А ближе к стенам шли ещё два ряда люстр из драгоценных камней изумрудного цвета.

Мужчина, идя медленно, но не останавливаясь, повёл меня сквозь всё это чудо к другому концу зала, где в центре стены виднелся проход в другое помещение, а с двух сторон от него тянулись вверх обитые зелёными коврами лестницы.

Обожаю зелёный цвет. Не просто люблю, а действительно обожаю. Невероятный цвет, живой и спокойный. И вот это всё вокруг… словом, зелёного много не бывает.

– Извините, – обратилась я к идущему чуть впереди мужчине, с жадностью оглядываясь вокруг.

Я как в музее!

– Я Фла́виан Сайда́р, леди Эжен, – любезно подсказал мужчина, на чьих губах продолжала играть лёгкая понимающая улыбка, – если вам что-то будет угодно, достаточно лишь произнести моё имя.

Я удивленно воззрилась на него, перестав любоваться фонтанчиком, мимо которого мы сейчас проходили.

– И что, вы появитесь? – усомнилась я.

– Всегда, – подтвердил он с лёгким кивком, – так что вы хотели спросить?

Я уже почти и забыла, теряясь в этом сказочном пространстве, но всё же собрала мысли в кучу и произнесла:

– Это статуи? – указала кивком головы на одну из женщин со светлыми волосами, собранными наверху в сложной причёске, и в золотом струящемся платье, чьё сияние было словно живым.

Она и сама была живой. Точность каждой детали, самые маленькие складочки на одежде, румянец на щёчках и блеск в голубых глазах. Эта женщина, очень даже молодая и красивая, словно замерла в пространстве, с лёгкой мечтательной улыбкой глядя куда-то вверх с полуопущенной головой, из-за чего её взгляд был очень выразительным и чуточку хитрым.