Прозвучал сигнал о перерыве на ланч. Внизу, на грязной просеке, замелькали желтые каски, собирающиеся у грузовика. Рич спустился с дерева и снял снаряжение. Пока он спускался мимо Оленьего источника, к сапогам налипла грязь, делая его шаги тяжелыми и неповоротливыми.

Дон же принес череп Мерлу. Если у Мерла и был какой-то талант – так это заставлять вещи исчезать. Это было практически девизом компании. Но каким-то образом обо всем пронюхало Управление лесного хозяйства и заморозило оба плана по сбору древесины. Раньше в совете были одни лесопромышленники, но времена меняются. На следующем заседании, которое состоится в конце сентября, будет принято решение, разрешат ли им продолжить работу. Дон подозревал во всем Юджина и его длинный язык, но кто бы ни был виноват, если дожди пойдут раньше, чем Мерл разберется со всем этим бардаком, им всем предстоит как-то пережить долгую, голодную зиму.

Сам Рич топографических карт не видел, но когда он подошел к замерщику компании, длинноногому Митчу Дэнфорту – он помогал в заготовке древесины, прикидывая, где можно заготовить наибольшее количество досок при наименьших затратах, тот подтвердил, что план по вырубке в нижней части Проклятой рощи заходит довольно далеко вниз. Насколько далеко, Дэнфорт не уточнил. Юджин едва их не подловил, когда на прошлой неделе этот итальяшка пришел считать, сколько древесины им удалось заготовить. Дэнфорт был маленьким и быстрым, как хорек, но ведя подсчеты, он словно увеличивался в размерах. Его большой палец поднимался-опускался, поднимался-опускался – ширина его равнялась тысяче футов досок. Меньше насчитываешь – меньше придется платить.

«Черт, Дэнфорт, – жаловался Юджин. – Если все твоими мерками считать, то у тебя член выйдет длиной в дюйм».

Ходили слухи, что Мерл собирался перевести их на дневную ставку вместо ставки за количество, чтобы каждый день платить одинаково, вне зависимости от того, что они рубят. Сейчас, когда они застряли на хребте Оленьего ребра, это пришлось бы к месту, но потом, когда они вернутся в рощу, это дорого им обойдется.

Таков был Мерл – всегда был на два шага впереди. От одной мысли об этом у Рича начиналась изжога.

Ребята столпились у подножия холма, грузовик, заляпанный грязью, припарковался позади проржавевшего до дыр «Шайена» Юджина. Юджин разделся до трусов. Черт, ты же на работе, подумал Рич. Надень чертову рубашку.

Он все еще не вернул двести баксов, которые Коллин одолжила им на Рождество, когда у них сломалась плита. Деньги уходили сквозь руки Юджина, как вода сквозь песок. Он вообще не умел о вещах заботиться. С тех пор, как он купил свой «Шайен», он даже ни разу не натер его воском. Да у него шасси можно было вместо дуршлага использовать. Соленый воздух заставлял ржаветь даже пружины в диване, оставлял следы на обручальном кольце, если не натереть его воском.

В общем, Ричу сейчас бы не помешали эти двести баксов.

Он перешагнул глубокую лужу.

– На ланч ты опоздал, – сказал Юджин. Рич всегда спускался последним. За долгие годы работы он к подобному дерьму уже привык. По крайней мере, чем выше работаешь, тем больше платят.

– Слышал, в «Шевроле» ставят обогреватели в багажник? – огрызнулся Рич. – Чтобы руки в тепле держать, когда машину толкаешь. Хотя куда тебе.

– А ты как, добрался до своего дерева? – поинтересовался Юджин, стягивая красную кепку «Сандерсона», которая жила на его голове как приклеенная. – Долго же ты искал. Я уж подумал, ты себе новую жену выбираешь.

Юджину было девятнадцать лет, когда он повел в церковь Энид, носившую его ребенка вот уже восемь месяцев. Такие уж они, рыжие. Если Юджин чего-то хотел, он просто шел и брал это.