Егор вздохнул, но спорить не стал. Мы пошли вперед по растрескавшейся асфальтовой дороге. Впереди, над черным серпантином, дрожало жаркое марево – припекало.

Когда все это началось – не знаю и даже не подозреваю. Видел, да, много раз уже видел в чужих воспоминаниях, но сам ничего не помню. Просто однажды, шестого, а может и пятого мая, в первые теплые дни лета, выплеснулись на улицы толпы боевых зомберов, только тогда их не так называли. Проще было: мертвяки, зомби, упыри, жмуры. А боевые зомберы – это придумал один сухонький старикашка – профессор, Игорь Викторович, я его возродил еще в самом начале, когда первое поселение только-только формировалось.

Зомберы, хотя действовали дико, но планомерно: в первую очередь хватали людей: хватали и смотрели в глаза, в упор, с расстояния в несколько сантиметров и тогда человек обращался в такого же зомбера. Когда все люди в округи были инициированы зомберы переходили ко второй части программы: обрывали провода, крушили технику, ломали машины, квартиры взламывали, в которых еще прятались люди. Такое поведение случайным не назовешь – явно боевая программа, военная разработка. А еще они поддерживали свою жизнеспособность: питались, вскрывали магазины, ловили и жрали мелкую живность – не жировали, но и с голодухи не дохли.

Из воспоминаний Тима, который явно не собирался сдаваться, когда на его загородную дачу вломилась толпа зомберов, я узнал, что они имеют достаточно хороший инстинкт самосохранения. Когда Тим, забаррикадированный в доме, вытащил из нычки под полом АПС и стал вести прицельный огонь, зомберы рассыпались в стороны, и напролом, как в фильмах про зомби, не ломились. Тим долго тогда отсиживался, у него, если честно, есть паранойя, не скажу, что она беспочвенна, но факт остается фактом. Запасов у него в доме было не мало, и все больше консервы да крупы, к тому же еще и решетки на окнах у него были, да еще и двери упрочненные, да еще и вход с дополнительным тамбуром – хорошо он окопался. Если бы не слабоватый пол чердака, то может и сейчас бы дома отсиживался, отстреливался. А так, залезли зомберы на крышу, разбирать стали, а потом толпой ходили по верху, пока одна доска с треском не проломилась и посыпались к Тиму нежданные гости как из рога изобилия. И тогда он отбивался уже вручную, хорошо отбивался, знатно, но задавили, мясом, толпой…

А еще у одного возрожденного в воспоминаниях я видел, как зомбер, бывший мент, после того, как по нападающим зомберам был открыт огонь, выхватил из кобуры свой табельный ПМ и стал палить по защищающимся людям. А еще зомберы могли общаться, было такое чувство, что они сообща, именно сообща, выбирают направление движения. В воспоминаниях одного парня, паркурщика, я видел, как он легко, по балконам, взобрался на крышу пятиэтажки, вчесал со всех ног на другую сторону, с разбегу сиганул на высоченный тополь, соскочил на землю и попал в окружение зомберов, будто они его ждали. Короче – зомберы были еще те твари. Единственное, в чем я был уверен абсолютно, – это в том, что зомберы не умеют управлять транспортом. Ни в одном воспоминании возрожденцев, я не видел того, чтобы зомбер выскакивал из машины, я не видел зомбера за рулем – это давало надежды на то, что распространение зомберов все же не такое быстрое и, возможно, где-нибудь им смогут дать отпор… Надеюсь.

К вечеру стало чуть попрохладнее, да и дорога пошла вниз – идти стало легче. Егор, хотя Линда уже пришла в себя и могла худо-бедно идти сама, все еще частенько брал ее на руки, сажал на плечи, и рассказывал ей какие-то глупости, сюсюкался. Был он, вроде бы, даже счастлив. Из его воспоминаний я прекрасно знал, что он всегда хотел стать отцом, вот только с бабами ему не везло: то стерва попадется, то шалава, а другие ему, почему-то, не встречались – прям злой рок какой-то.