***

Мягкий свет отражается во множестве висящих зеркал, делая помещение более объёмным. Палома сидит за центральным столиком, усыпанным изысканными цветами: кремовая кустовая роза, голубая гвоздика, лаванда и питтоспорум гармонично сочетались, создавая не только законченный романтичный образ Прованса, но и наполняя ресторан душистыми ароматами. Её сливовое платье с открытым верхом из лёгкой струящейся ткани, доходит до пола. Волосы красиво уложены набок в аккуратные завитки.

Она влюблённо смотрит на Леама, сидящего по левую руку от неё. Он одет в официальный костюм серого цвета и бледно-голубую рубашку. Непривычно видеть его в таком наряде. Я наблюдаю за ним, вспоминая его потёртые джинсы и хлопковые футболки с несуразными надписями. Конечно же, они до сих пор валяются у него в шкафу, припрятанные от любопытных глаз Паломы. На соседней полке с любовью, которую он тщательно скрывает.

Наши взгляды пересеклись лишь на мгновение. Отвожу свой в сторону. Меня не забавляют эти игры. Я чувствую лишь приближающуюся угрозу, не более того.

Звук играющего саксофона отвлекает от размышлений. Приятная джазовая музыка разливается по ресторану, радуя гармоничность. Всё идёт по плану. Немного лёгких закусок, и начнутся поздравления. В ресторане около сотни приглашённых. Естественно, все – приближённые люди Паломы и те, к кому она хотела приблизиться. Начинается шуршание тарелок, официанты подают закуски. Через всю мелкую суматоху и громкую музыку, слышу, как кто-то бьёт ножом по хрустальному бокалу, призывая к вниманию.

– Ох, мистер Беккер, вы, как всегда, не вовремя!

Палома впивается на меня гневным взглядом, как бы говоря, почему я не предупредила её отца, когда начнётся время поздравлений. Но уже поздно, даю сигнал музыкантам прекратить музыку. А мистер Беккер готовится говорить поздравительный тост в честь для рождения своей дочери. Он достаёт заранее приготовленную мною записку, на которой написан поздравительный текст. Но лысоватый добряк так нервничает, что несколько раз запинается. Как-то совсем не по-людски поздравлять родного человека, читая чужие слова с бумажки. Мистер Беккер не мастер красивых речей, но в его простых словах: «С днём рожденья, дорогая Палома!» больше жизни и искренности, чем в мудрёном стихе. Всё же он заканчивает словами: «Да здравствует именинница!». Все легонько стучат бокалами, а я жду в свой адрес колкость за упущение.

Дальше всё по расписанию, без изменений. Еда, поздравления, музыка. Ведущий мероприятий, которого я несколько недель не могла выбрать, делает свою работу на высшем уровне. Гостям весело – мне спокойно. Палома довольна. Сегодня она – центр события.

Внезапно музыка прерывается. Леам берет микрофон у ведущего и говорит слова, которые повергают меня в ужас.

– Палома, любимая. Мы уже очень давно вместе, я не представляю своего будущего без тебя…

Её глаза радостно загораются от предвкушения того, что произойдёт дальше.

Леам засовывает руку во внутренний карман пиджака и достаёт оттуда маленькую красную коробочку. Палома, следя за его жестом, прикрывает лицо руками.

Леам стоит в центре зала.

Все смотрят на него с ожиданием…

***

Год назад

Я сидела на белом диване, укутавшись в тёплый плед. Нет, мне не было холодно. Люблю, лениво растянувшись, завернуться во что-то мягкое и уютное. В руках держала книгу Харпер Ли «Убить пересмешника», в который раз начинала и все не могла дочитать. Леам на кухне готовил ужин. Я предлагала ему заказать еду в ресторане или, на крайней случай, обойтись пиццей. Но он был настроен удивить меня своими кулинарными способностями.