– Снова смотришь по сторонам, Эбана, – окликнул его отец, худощавый высокий крестьянин по имени Хампи, который ловко орудовал серпом и подрезал колосья.

Обычно эту часть работы выполняли женщины, а мужчины занимались более тяжелым трудом, но в их семье была только мать и она тяжело больна.

– Не будет нам от него помощи, отец! – поддержал отца старший брат, который ловко вязал снопы. – Он ни на что не годен в крестьянском деле.

– Ты прав, сын мой Ити, нет помощи от твоего братца. А работы в поле еще много. Вон у соседей все три сына отличные помощники. А меня боги наградили только одним.

– Но чем я не угодил? – не понял Эбана, почему ворчит отец. – Мы трудимся от восхода солнца до заката. А как только сбор урожая закончится, нас снова погонят на строительство канала. Почему Якубхер так несправедлив к нам?

– Что ты говоришь, сын мой? – старик стал озираться по сторонам. Не слышал ли кто слов его неразумного младшего сына. – Ты своими словами оскорбил гикса. И если Якубхер узнает об этом, то твоя спина изведает палок. И с чего ты взял, что он несправедлив именно к нам, сын мой? Всем жителям деревни приходится трудиться во имя царя.

– Но жрец Ра, что проходил здесь месяц, назад говорил нам, что гиксы угнетатели нашей страны и враги Египта. Почему же мы должны гнуть на них спину? Они забирают все, что мы получаем, из выращенного нами…

– А ты больше слушай жрецов Ра, брат мой, – прервал Эбану Ити. – Они тебе наговорят. Разве в то время когда страной правили не гиксы, а египтяне крестьянам было легче? В имениях жрецов Ра люди также гнут спины с утра до ночи.

– А вот здесь ты не прав, сын мой Ити! – вскричал Хампи. – Разве египтянину все равно, какому богу поклоняться? Ра, наш отец и наш покровитель. Благодаря его милости и милости повелителя божественного Нила, мы сейчас собираем большой урожай. И негоже тебе, египтянину, бесчестить наших жрецов.

– А я все равно скажу, отец, что справедливости нет. Почему мы должны постоянно тяжело трудиться и не иметь иногда куска черствой лепешки? А у Якубхера полон дом различных красивых вещей. А что он делает? Развлекается целыми днями или ходит со своими слугами с палкой и наказывает нас.

– Но он гикс, а не египтянин, сын мой.

– В соседней деревне это делает природный египтянин. А до гиксов разве народ Кемета был счастлив? Нет, отец. Вспомни нашу старинную пословицу: Кто уважает крестьянина кроме него самого? Но это мы кормим страну. Не верю я в справедливость богов, что одним дают все, а другим ничего. Я думаю, что каждый человек может взять все, чего он достоин сам.

– Это как же, брат мой? – спросил Ити Эбана.

– Ладно! – прервал сыновей Хампи. – Хватит болтать. А то еще кто-нибудь вас услышит. Работайте молча. До вечера мы должны убрать это участок поля. А Якубхер получил имение из рук самого царя в награду за службу.

И работа продолжилась в полном молчании. Хампи был встревожен словами Ити. Часто его старший трудолюбивый сын позволял себе высказывания о несправедливости богов и его это пугало. Таких людей не миловали в Египте никогда. Жрецы не прощали тех, кто сомневался в милости богов и, тем более, в их справедливости…

На следующее утро Хампи отправился на рынок в город, чтобы продать там папирус, соль и хворост. В этот день они не должны были работать в поле, ибо свой урок он с сыновьями выполнил в три дня и теперь мог заняться проблемами своей семьи.

Они нагрузили осла, и Хампи сказал сыновьям:

– Сегодня я отправлюсь в город один, без вас. Я обменяю все это на медную посуду и приобрету для вас новые ткани и сандалии. Не всегда годится ходить босиком, дети мои.